Последние отзывы

  32  

— Послушай, Эстебан, — она взяла очередную сигарету, — не знаю, насколько это серьезно… Я ведь говорила с Мамен…

— Хорошо, может, ты наконец-то будешь вести себя разумно.

Рука Эстебана снова медленно поднялась к лицу Алисии, чтобы оставить на ее щеке еще одну нестерпимую ласку, еще один пугающий знак, и Алисия с трудом выдержала ее, потому что стоило любви Эстебана обрести конкретные очертания, как любовь эта претерпевала уродливые превращения и начинала казаться чем-то пористым и отвратительным или скользким, как комок наэлектризованных водорослей. На такое чувство Алисия могла ответить лишь одним манером — она инстинктивно отступала назад. К счастью, прежде чем рука Эстебана успела коснуться лица Алисии, движение это прервал звонок домофона. Алисия вскочила на ноги, словно подброшенная пружиной.

— Ты кого-нибудь ждешь?

— Нет, к тому же уже довольно поздно, да и погода — сам посмотри какая. — За окнами бушевала гроза, сверкали молнии. — Наверное, рекламу разносят.

Звонок прозвенел еще три раза, прежде чем Алисия резко сняла трубку и услышала, как на другом конце провода скомканный и глухой голос пытался из обрывков слов составить фразу. Она никак не могла понять, откуда шли эти звуки — протяжные хрипы, похожие на треск радиоприемника, который никак не могут настроить. И вообще, принадлежат они человеческому существу или это отзвуки грозы и барабанящего по тротуарам дождя? Алисия дважды спросила, кто это, но слова продолжали метаться, скользить, будто вязли в болоте, которое не давало им соединиться во что-то осмысленное, донести желанное сообщение. Наконец, когда Алисия уже собиралась положить трубку, приняв звонок за дурную шутку, ей вдруг показалось, что она отчасти поняла, что именно — в мучительных и напрасных стараниях — пытался выговорить голос.

— Эстебан, — сказала Алисия, испугавшись собственного тона, — там кто-то молит о помощи.

— Перестань говорить глупости.

Они начали медленно спускаться вниз по лестнице, с должной долей театральности подражая поведению детективов из плохих фильмов. Лифтом они почему-то не воспользовались. На лестнице было темно, но по мере того как они спускались, свет делался все более ярким и все более раздражающим. Закутанная в голубой халат, Алисия шла, вцепившись в руку Эстебана, и воображала, что медленное приближение к источнику света — желтого, плывущего над холлом, — то есть приближение к висящему под потолком мутному шару, приближало их также и к голосу, похожему на треснувший камень, голосу, который будил в ней какой-то древний страх, потому что ей казалось, будто она почти наверняка слышала его раньше.

— Стой, — приказал Эстебан.

Они замерли на последней ступеньке, откуда хорошо был виден весь холл: диван, обитый искусственной кожей со следами от сигарет, пластиковый папоротник, со скукой взирающий на дверь лифта. А дальше, рядом с шахматными клетками почтовых ящиков, виднелась темная фигура, прислонившаяся снаружи к входной двери. Мокрое стекло не позволяло различить черты человека, и, подойдя поближе, Алисия и Эстебан увидали лишь расплывчатый неподвижный силуэт. Эстебан шагнул было к двери, но Алисия дернула его за руку. Что-то подсказывало ей, что она сама должна повернуть ручку и толкнуть створку. И тотчас будто ледяная рука сдавила ей затылок. Незнакомец повалился на нее, и она с громким визгом изо всех сил оттолкнула его от себя, так что тот с глухим стуком рухнул на пол — и тотчас плиты окрасились чем-то ярко-красным. Они мгновенно поняли, что это было. Эстебан перевернул мужчину на бок и обнаружил два отверстия в верхней части груди — два пурпурных родника, из которых тихонько, постепенно пропитывая рубашку, текла кровь.

— Боже мой! — прошептала Алисия.

— Что? — спросил Эстебан.

— Это он, Эстебан, это он.

Усы. Они рассеяли последние сомнения. Торчащие щеточкой, непрезентабельные, едва достающие до верхней губы. Умирающий силился что-то сказать, и хотя Эстебан велел ему не тратить понапрасну силы, бессвязные слова слетали с его губ. Рука указывала на что-то, скрытое под плащом. Эстебан поспешно принялся ощупывать бок раненого, пачкая пальцы в липкой жидкости. Из-под мокрого плаща он осторожно извлек металлический предмет, но к тому времени незнакомец уже провалился в тот последний сон, из которого нет возврата. Это был ангел с вывернутой ногой — изящный и холодный ангел, точная копия описанного Алисией. Теперь она в ужасе смотрела на трофей — именно такой ангел на гравюре украшал центр площади. И такой же, как было известно Эстебану, притаился в углу мастерской Нурии. Вот только у левой ноги этого ангела сидел орел, неуклюже готовящийся взлететь.

  32