Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
99 
Геркулесов силком уложил меня в кровать, накрыл одеялом, а края его для верности (чтоб, значит, не брыкалась) подоткнул под матрас. После чего обратился к очкастому:
— Все в порядке?
— Да, уже и показания записали.
— В отказ не пошла?
— Нет, все выложила…
— Эй! — выкрикнула я гневно. — Вы чего, так и будете загадками говорить? Мы тоже хотим знать!
Они меня даже не слушали.
— Под дуру косить не будет, как думаешь, Юр? — живо поинтересовался Колька.
— Может закосить, если адвокат подскажет, ты, Коль, сам знаешь, что я тебе говорить буду…
Значит, Юр, значит, Коль. Уже спелись! Вот она ментовская солидарность! Братство Кольца, а в их случае, Наручников и Нагана. И сколько волка не корми… В смысле, сколько в адвокатуре не служи, а мент (Геркулесов несколько лет проработал в органах) ментом и останется…
— Так не честно! — взвыла я. — Я жизнью рисковала, убийцу ловила, а вы мне ничего не говорите… Да если бы не я, вы бы до сих пор думали, что Катя сама свалилась с балкона…
Следователь Юрий хмыкнул и весело глянул на Кольку.
— Всегда она у тебя такая или только под наркотиками?
— Всегда.
— Если бы не я, — продолжала верещать я, — никого бы вы не поймали!
— У нее мания величия, — прокомментировал Колька. — Но я к этому привык…
— Вы бы дело закрыли, если бы не я!
— Кто вам это сказал? — удивился Юрий.
— Вано, — вместо меня ответила Сонька, она тоже была обижена на этих двух шифровальщиков. — Ованес Гаспарян, брат вашего Велика или Валика.
— Наш человек, — кивнул головой Юрий. — Валик его попросил всем это говорить, чтобы не сеять панику среди отдыхающих…
— Это значит, — Сонька прищурилась, — это значит, что вы сразу поняли, что Лену и Катю убили?
— Была такая версия…
— Так что же вы сразу убийцу не арестовали?
— Если бы некоторые несознательные граждане не скрывали от следствия информацию, — повысил голос Юрий, — мы бы его арестовали гораздо раньше…
— Ты о ком? — перебил его Колька.
— А супруге твоей.
— Леля скрывала информацию?
— Она была свидетельницей убийства и скрыла это.
— Не может быть! — выдохнул Колька. — Обычно она в каждой бочке затычка!
— Он все врет! — завопила Сонька, решив на сегодня стать моим адвокатом. — Леля ему говорила, только он слушать не стал! Я свидетель!
— Вас потом трое суток вылавливали, поговорить хотели, да вы прятались…
— Мы не прятались, — обиделась я. — Мы отдыхали…
Юрий махнул на меня рукой, и следующие слова обращал уже только Геркулесову.
— Если бы не Ованес, зять моего напарника, мы бы так ничего и не узнали. Представляешь, твоя женушка спелась с местным журналистом Эдиком Касумяном…
— Что-о-о-о? — рявкнул Колюня, буквально подскакивая на кровати.
— Коля, спокойно, ты не так меня понял, — успокаивающе проговорил Юра. — Я имел в виду, что они решили провести собственное расследование. Утереть нос милиции… — Он кинул на меня хмурый взгляд. — Зачем это журналисту, я могу понять, а вам-то по кой бес понадобилось в это влезать?
— Вы же сами только что сказали — чтобы утереть нос милиции, — процедила я.
— Юра, ты ее не слушай, — перебил меня Колюня. — Она вечно глупости болтает… А влезла она в это расследование, потому что считает себя гением сыска… Я ж тебе говорю, у нее мания величия…
— Это точно, — буркнул Юра. — Ладно еще эти два горе-сыщика на последнем этапе расследования попросили помощи у Ованеса, предварительно все ему выболтав. А Вано гражданин сознательный, не чета некоторым, как все узнал, сразу в милицию пришел, все, что знал, рассказал… После этого следствие сдвинулось с мертвой точки и мы буквально за несколько часов смогли вычислить убийцу…
— Значит, наша информация вам пригодилась? — обрадовалась я.
— Пригодилась, — буркнул Юрий. — Но в следующий раз, гражданочка, соблаговолите своевременно сообщать следствию информацию… За сокрытие сведений, это ваш муж подтвердит, статья светит… Это вам не шутки!
— Юра, миленький, — взмолилась я, — ну расскажите мне все… Ну пожалуйста… — Я выдернула руку из-под одеяла и вцепилась ею в Колькину ладонь. — Коленька, солнышко, скажи ему, пусть он расскажет… Мне же нервничать нельзя, а вы…
Я очень артистично всхлипнула и приготовилась реветь, если они так и будут отмалчиваться, но, похоже, моя кислая мина и влажные глаза произвели на них впечатление, они переглянулись, и Юрий примирительно пробурчал:
99 
