Последние отзывы

  15  

«Стало быть, о нас все известно! — подумал Генрих. — И они рассчитывают оторвать меня от Сюзанны болтовней об аде?»

Он сложил руки и дерзко уставился на проповедника; в Ла-Рошели стало известно, что в молитвенном доме его укоряли за связь с женой профессора.

Живот у Сюзанны рос, и лишь сам профессор считал, что она носит его ребенка.

Военные дела — ради которых Генрих и находился при войсках — вынудили его прекратить связь с Сюзанной.

Андело, брат Колиньи, его верный друг и соратник во всех конфликтах, как религиозных, так и военных, скончался. Адмирал был убит горем. В Париже Колиньи вынесли смертный приговор и повесили на Гревской площади его чучело. Тому, кто доставит его на королевский суд, было обещано пятьдесят тысяч золотых экю. Старика очень огорчало то, что награда эта назначена по желанию короля. Карл IX всегда выражал глубокое восхищение адмиралом, и Колиньи считал, что мог бы обратить молодого венценосца-католика в гугенота. То, что Карла убедили пойти против него, явилось для адмирала двойным ударом.

Никогда еще Колиньи не испытывал такого желания покончить с войной. Он был слишком стар для сражений; Жаклин д'Антремон, чьим кумиром он всегда являлся, стремилась выйти за него замуж. С какой радостью адмирал предался бы спокойной семейной жизни!

Но существовало дело; а он был гугенотом, неспособным изменить своей вере, однако с каждым днем он все больше жалел о необходимости продолжать гражданскую войну. Каждый солдат понимал, что этот путь ведет к катастрофе.

Бои начались снова, и Генриху пришлось проститься со своей беременной любовницей. Под Ла-Рошелью произошла схватка, окончившаяся победой гугенотов, что объяснялось скорее опрометчивостью Генриха де Гиза, юного вождя католиков, чем военным мастерством их противников; из-за этого легкого поражения католическая армия решила усилить боевые действия.

Под командованием герцога Анжуйского католики двигались к Монконтуру, и Колиньи пребывал в беспокойстве. Интуиция подсказывала ему, что там будет решающее сражение. Он думал о двух молодых людях, номинальных вождях, находящихся, в сущности, на его попечении; о двух Генрихах, Конде и Наваррском. Екатерине Медичи хотелось распространить на них свое влияние. Если вдруг они попадут в плен и будут доставлены к французскому двору, она найдет способ отвратить молодых людей от своего долга, как несколько лет назад произошло с их отцами.

В конце концов он решил услать обоих. И молодые люди по приказу адмирала, недоумевая, вернулись в Ла-Рошель накануне решающей битвы.

С их отъездом Колиньи почувствовал облегчение, теперь все зависело только от него. Он был стариком, но и тогда опыт важнее активности, да и в ней недостатка у него пока не ощущалось. Адмирал пытался избавиться от чувства бессмысленности происходящего, от сомнения, нежелательного перед битвой. Он давно уже подумывал, что стар для сражений, сожалел о необходимости продолжать гражданскую войну. По иронии судьбы большинство сражающихся под его знаменем были наемниками, как и у герцога Анжуйского, притом на стороне католиков воевали швейцарские кальвинисты, а на его, гугенотов, — немецкие католики. Можно ли было в подобных обстоятельствах считать, что они сражаются за веру? Они воевали, потому что кормились воинским ремеслом. Из идущих воевать во имя веры солдаты были лучшими воинами, чем наемники.

И все же Колиньи нигде еще не проявлял столько мастерства и доблести, как при Монконтуре. Раненный, теряя сознание от потери крови, он ободрял солдат; и не допустил страшного кровопролития.

Однако в том бою гугеноты потерпели поражение.

Франция устала от войны. Четкого разделения между противниками не было. Даже королевский совет находился под влиянием людей, склонявшихся к протестантизму. Одно дело было повесить чучело Колиньи на Гревской площади, другое — казнить одного их величайших и самых почитаемых людей Франции.

Екатерина Медичи осуждала войну. Она не любила открытых столкновений, предпочитая действовать исподтишка. Если считала, что кто-то мешает ее политике, то находила способ разделаться с этими людьми. И устраивать сражения было ни к чему. А юный король Карл IX искренне восхищался адмиралом.

— Давайте устроим встречу и обсудим условия мира, — предложила королева-мать, обладавшая высшей властью в стране, поскольку правила сыном, который правил Францией. — Гражданская война ослабляет страну. Надо покончить с ней. Пусть католики и гугеноты живут в мире и согласии.

  15