Последние отзывы

  102  

Наблюдай за событиями и жди момента, который позволит одержать победу над Дианой, — вот какой тактики ей следует придерживаться.

И такая возможность представилась Катрин. Королева ухватилась за нее.

Генрих встревожился. Его друзьям легко было говорить, что долг короля — жечь и мучить еретиков. Даже несмотря на то, что на этом настаивала Диана, Генрих испытывал угрызения совести. Поддавшись им однажды, он заявил, что готов выслушать посланника от партии реформистов. Этот человек мог прийти к королю, не боясь расправы, и сказать все, что сочтет нужным.

Слова Генриха смутили Диану и ее сторонников. Среди реформистов были люди, обладавшие большим умом; беспокойство вызывал и тот факт, что король заявил о своей готовности выслушать их точку зрения, не посоветовавшись предварительно с Дианой.

Катрин ликовала. Означает ли это ослабление могущества Дианы, желание короля обрести собственный голос? Катрин задумалась о том, может ли она использовать эту ситуацию к своей выгоде.

Король знал, что несколько заключенных ждут пыток и казни. Он велел прислать к нему одного из них с тем, чтобы этот человек объяснил свою позицию.

Он выслушает заключенного, подумала Катрин. Она догадалась, что это идея Дианы. Королю следует принять Кальвина или какого-то другого просвещенного представителя протестантов. Но заключенный! Несомненно, король по-прежнему находится под сильным влиянием своей любовницы-католички.

Диана со своими новыми родственниками де Гизами добилась того, что этого человека привели к королю. Его подвергнут допросу в присутствии других людей; возле короля будет сидеть множество придворных.

Катрин увидела несчастного, которого выбрали для перекрестного допроса. Он был бедным, необразованным портным; однако, присмотревшись к нему внимательней, Катрин поняла, что Диана и ее друзья поступили не так умно, как им казалось.

От волнения ее сердце выпрыгивало из груди. Этот портной был идеалистом; в его глазах горела одержимость; веря в свою правоту, он не испытывал страха. Катрин тотчас вспомнила Монтекукули. Подобных фанатиков использовали те, кто думал не о деле и идеалах, а о личных желаниях и власти. Монтекукули и этот портной были созданы для того, чтобы стать орудием в руках таких людей, как она сама, де Гизы, Диана. Но в этом конкретном случае она оказалась умнее Дианы и де Гизов. На их месте она не стала бы приводить к королю фанатика.

Несчастный портной был в рванье, убожество его одежды еще сильнее бросалось в глаза на фоне ярких, расшитых бриллиантами костюмов придворных. Глупо думать, что такой человек будет подавлен роскошным окружением и изобилием драгоценностей. Для него существует лишь величие Небес, куда можно попасть только благодаря вере, которую он считал единственно правильной.

Он оказался неглупым человеком, обладал хорошо подвешенным языком. Было видно, что его слова не производили впечатления на короля. Несомненно, Генрих восхищался силой духа и мужеством портного, однако сожалел о том, что он предан ложной вере.

Катрин дрожала от волнения. Она хотела диктовать свою волю Генриху так, как она делала это с людьми типа Мадаленны. Катрин обладала способностями, природа которых была ей непонятна. Иногда она ясно видела что-то еще не происшедшее, но неизбежное в будущем. Она не могла управлять этим странным даром. Но умение концентрировать свою волю, заставлять других в некоторых обстоятельствах исполнять ее желания, контролировалось ею с большей легкостью.

Как вдохновляла Катрин способность оказывать влияние на людей! Сейчас она хотела, чтобы портной увидел в ней несчастную, одинокую королеву Франции, унижаемую надменной шлюхой в черно-белом платье. Несомненно, он именно так воспринимал Катрин, хотя сейчас его мысли были далеки от отношений короля с женой и любовницей. Катрин заставит его подумать об этом; она хотела, чтобы портной в присутствии придворных совершил какой-то выпад против Дианы.

Она перехватила взгляд человека и удержала его на несколько секунд. Как бы его глазами увидела себя — жену, брошенную мужем ради любовницы. Представила себя молящейся за гугенотов и кальвинистов, за всех протестантов.

Она почувствовала, что ее ладони покрылись потом; она едва не потеряла сознание от собственных усилий.

Диана задала портному вопрос; настал ответственный момент.

— Мадам, — громко закричал он, повернувшись к любовнице короля, — довольствуйтесь тем, что вы совратили Францию, и не касайтесь своими грязными руками такой святой вещи, как истина Господня.

  102