Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
37 
Тилни-стрит... или дом на улице Стейн... Принц Уэльский приходит туда как к себе домой.
«А где же моя малышка Шарлотта?» — воскликнет он, и она подбежит, усядется к нему на колени, назовет его «Принни»...
Однако так ведет себя Минни Сеймур. Хотя Минни ему вовсе не дочь.
Это несправедливо. Она должна находиться сейчас не здесь, а там! Все могло бы быть иначе...
— Шарлотта, ты меня не слушаешь, — сказала королева.
***
Общаться с тетками было не так тяжело. Они старались баловать Шарлотту; в конце концов, она была их единственной законной племянницей, и все они боготворили ее отца, хотя и боялись признаваться в этом вслух.
Тетки называли ее «милой Шарлоттой», однако зорко следили за каждым ее шагом, и Шарлотта подозревала, что, желая угодить королеве, тетки доносили ей обо всем.
«Да это настоящее шпионское гнездо!» — театрально восклицала Шарлотта.
Тетя Августа была старшей из Старых Дев, хотя на самом деле старшей по возрасту была другая сестра, которая вышла замуж и жила теперь за границей. Ее тоже звали Шарлотта, и она писала длинные письма Эгги — леди Элгин — которая была гувернанткой маленькой Шарлотты до леди Клиффорд. Эгги порой зачитывала эти письма вслух девочке, чтобы показать, какая у нее хорошая тетушка: пусть ценит свое счастье и в том числе добрую тетю Шарлотту. Тетушка присылала из-за границы подарки, всегда такие необычные и желанные. Среди них были куклы, одетые немецкими пастушками. А однажды тетя Шарлотта прислала игрушечный набор миниатюрных чашечек и блюдец. К подаркам обычно прилагались записочки с наставлениями.
«Пожалуйста, скажи Шарлотте, что я посылаю ей веер, а когда поеду в Штутгарт, непременно куплю ей серебряных игрушек, если она будет хорошей девочкой».
Эгги читала эти записочки с глубочайшей торжественностью, стараясь внушить Шарлотте, что она должна исправиться. Эгги была гораздо более требовательной, чем леди Клиффорд, ведь Шарлотта вскоре поняла, что последняя ее побаивается: вероятно, старушка боялась потерять свой пост, не угодить принцу Уэльскому и обнаружить свою полную неспособность держать в узде принцессу Шарлотту. Тетя Шарлотта, живущая на материке, видимо, получала длинные письма с отчетом об успехах племянницы не только от Эгги, но и от Старых Дев. Шарлотте пришли на память отрывки из них...
«Убедившись однажды в своем уме, она теперь жаждет общения только с детьми старше себя, ибо лишь так может удовлетворить злополучное тщеславие, которое, как ты сама понимаешь, у нее в крови. Я всей душой одобряю ваши попытки избавить ее от этого качества».
«Каким же я, вероятно, была маленьким чудовищем!» — пробормотала Шарлотта.
Когда Шарлотте сделали прививки и вывезли ее за город — без прививок ей не позволяли приближаться к сельским жителям, — именно тетя Шарлотта предложила водить ее мимо самых жалких бедняков, чтобы в сердце девочки пробудилось сострадание. Она советовала поощрять Шарлотту, чтобы та раздавала бедным свои карманные деньги.
И Эгги последовала этому совету. Как-то Шарлотте попалась на глаза одна из тетрадок, в которых ее детским почерком велись записи таких расходов.
«Бедному слепцу — 2 шиллинга», «хромой женщине — 1 шиллинг» и так далее... Колонки цифр...
«Пожалуй, хорошо, — думала Шарлотта, — что тетя Шарлотта живет в Германии. А то ведь она обладает критическим складом ума».
«Поскольку Шарлотта имеет привычку кособочиться, ее легко отучить, заставив носить в противоположном кармане какой-нибудь груз». (Шарлотта прекрасно помнила эти опыты.) «Что же касается заикания, то она должна постараться его преодолеть. Пусть успокоится и лишь потом говорит». «Мы должны бдительно относиться к ее маленьким недостаткам. За дурное поведение следует сурово наказывать. За ложь или необузданность, по моему мнению, следует наказывать розгами». «Я всегда боялась, что в силу природного ума девочка рано или поздно начнет хитрить, желая добиться своей цели». «Я слышала, у нее хороший слух, и она мило щебечет по-французски. Но хотя звучит это все вроде бы мило, я была несколько огорчена, ибо девочка не проявляет ни тени смущения. Будь Шарлотта моей дочерью, я бы предпочла, чтобы она вела себя поскромнее».
Шарлотта видела, что тетке, которая была ее тезкой, угодить невозможно. И радовалась, что они живут далеко друг от друга.
Оставались еще Августа, Елизавета, Мария, София и Амелия.
37 
