Последние отзывы

  177  

В Москве в январе 1893 г. продолжалась работа над корректурой, причем условия для работы оказались неблагоприятными — в связи с болезнью отца Чехову пришлось срочно выехать в Мелихово (см. его письмо к Н. А. Лейкину 28 января 1893 г.).

Название повести было изменено уже в то время, когда готовилась к выпуску февральская книжка «Русской мысли», после телеграммы Лаврова. Чехов писал Лаврову 9 февраля 1893 г.: «„Рассказ моего пациента“ — не годится безусловно: пахнет больницей. „Лакей“ — тоже не годится: не отвечает содержанию и грубо. Что же придумать?

1) В Петербурге. 2) Рассказ моего знакомого. Первое — скучно, а второе — как будто длинно. Можно просто „Рассказ знакомого“. Но дальше: 3) В восьмидесятые годы. Это претенциозно. 4) Без заглавия. 5) Повесть без названия. 6) „Рассказ неизвестного человека“.

Последнее, кажется, подходит. Хотите? Если хотите, то ладно».

Корректуру для мартовской книжки Чехов послал 27 февраля 1893 г. с письмом Кольцову.

Особое внимание уделял Чехов финалу повести. Он писал Суворину 24 февраля 1893 г: «Окончание Вам не понравится, ибо я его скомкал. Надо бы подлиннее. Но длинно писать было бы тоже опасно, ибо героев мало, а когда, на протяжении 2–3 листов, мелькают все те же два лица, то становится скучно, и сии два лица расплываются». 4 марта 1893 г. Чехов сообщал тому же адресату: «Хотел я дать маленький эпилог от себя, с объяснением, как попала ко мне рукопись неизвестного человека, и написал этот эпилог, но отложил до книжки, т. е. до того времени, когда эта повесть выйдет отдельной книжкой».

Суворин предполагал выпустить повесть отдельным изданием — это видно из письма Чехова Суворину от 4 марта 1893 г.: «А печатать книжку можно уж в апреле. В повести больше 5 листов, т. е. почти вдвое, чем в „Палате № 6“. Стало быть, книга выйдет толстая, и не придется обманывать публику». Это издание осуществлено не было, и, таким образом, не увидел света написанный Чеховым эпилог. Не появился эпилог и в издании А. Ф. Маркса.

На всем протяжении работы над повестью Чехов высказывал опасения, что цензура не пропустит ее. Он начал писать повесть в 1887-88 г., «не имея намерения печатать». Вернувшись к повести в 1891 г., он надеялся ее опубликовать, но боялся, что это может вызвать затруднения. Чехов писал Альбову 30 сентября 1891 г.: «…Меня обуревают сомнения весьма серьезного свойства: пропустит ли ее цензура? Ведь „Северн<ый> вестн<ик>“ подцензурное издание <…> Как социалист, так и сын товарища министра у меня парни тихие и политикой в рассказе не занимаются, но все-таки я боюсь, или, по крайней мере, считаю преждевременным, объявлять об этом рассказе публике. Я пришлю рассказ, Вы прочтете его и решите, как быть. Если он, по Вашему мнению, будет пропущен цензурою, то посылайте его в набор и объявляйте о нем, если же Вы, прочитав, найдете мое сомнение основательным, то благоволите мне возвратить его обратно, не отдавая в набор и на прочтение цензору, потому что если цензор не разрешит его, то мне неудобно будет посылать его в бесцензурное издание: узнав, что рассказ уже не пропущен, здесь побоятся печатать его». 22 октября 1891 г. Чехов опять делился с Альбовым своими опасениями: «Нецензурность ее <повести> не подлежит теперь никакому сомнению, и посылать ее Вам значило бы только тратить попусту время…».

Спустя почти год (10 сентября 1892 г.) он писал Гуревич, что повесть не годится для «Северного вестника» «по цензурным условиям», а 22 мая 1893 г. объяснял ей, что не отдал повесть в «Северный вестник» по этой же причине. Передав «Рассказ неизвестного человека» в «Русскую мысль», Чехов продолжал опасаться цензурных вмешательств (см. его письма Лейкину и Лаврову от 7 и 9 февраля 1893 г.).

В том, что Чехов так долго занимался повестью, «стриг и подновлял», вероятно, прежде всего сказались опасения цензурного свойства.

Не увидело света и задуманное отдельное издание повести. Суворин и ранее высказывал сомнение в возможности публикации повести. 22 октября 1891 г. Чехов писал Альбову: «В Москве недавно был Суворин и, когда я прочел ему первые 20 строк повести и рассказал сюжет, то он сказал: „Я бы не решился это напечатать“». Чехов также сомневался в возможности появления отдельного издания «Рассказа неизвестного человека» (см. письмо Суворину 4 марта 1893 г.). Однако в «Русской мысли», несмотря на опасения автора и редакции, повесть прошла без цензурных затруднений.

О. К. Куманина, издательница журналов «Читатель» и «Театр» и серии «Театральная библиотека», обратилась 19 ноября 1896 г. к Чехову с просьбой позволить ей перепечатать «Рассказ неизвестного человека» в журнале «Читатель» (ГБЛ). Повесть была перепечатана в журнале «Читатель» за 1897 г., № 1, заняв собой почти целый номер.

  177