Последние отзывы

  133  

— Актриса, — возмущалась королева. — Женщина, которая выставляет себя напоказ в мужском костюме, и каждый, у кого есть деньги, может заплатить за билет и смотреть на нее.

— Она лучшая и самая великодушная женщина в мире. Я не могу сказать вам, как часто она выручала меня деньгами.

— Тебе должно быть стыдно брать их у нее. Это я тоже про тебя слышала. Говорят, ты заставляешь ее работать, чтобы она могла тебя содержать. Должна признаться, что это очень неприятные сведения о сыне Его Величества. Ты должен положить конец этой связи, и чем скорее, тем лучше. Твоя сестра Амелия очень больна. Если с ней что-нибудь случится, король вовсе лишится рассудка. А все эти пожары и покушение в театре? К чему, по твоему мнению, это может привести? А ты выставляешь себя напоказ вместе со своей актрисой!

— Люди ее очень любят. Они рвутся в театр, только чтобы ее увидеть.

— Да, увидеть актрису, которая содержит герцога и сына короля. Подумай хоть об этом. Тебе следует подумать обо всех нас.

Уильям отправился в Брайтон на празднование дня рождения принца Уэльского, а Дороти, воспользовавшись небольшим перерывом в спектаклях, оставалась с детьми в Буши.

Она сидела на лужайке в окружении младших детей, когда неожиданно приехали Фанни и Томас Алсоп. Они объяснили, что приехали потому, что услышали новость...

— Что за новость? — спросила Дороти. Слышала ли она что-нибудь про битву при Талавере?

— Талавера! — закричала она. — Это там, где Георг!

— Да, мама, там пять тысяч убитых!

— Боже, — прошептала она.

— С Георгом ничего не случилось. С ним никогда ничего не случится.

— Я должна знать наверняка.

— А где герцог? — спросила Фанни.

— В Брайтоне. На дне рождения принца Уэльского. Он поехал, чтобы помочь ему устроить праздники.

— Сейчас он проводит больше времени в своей семье, чем раньше, — сказала Фанни, и в ее голосе чувствовалась некая мстительность. Она всегда ощущала разницу между ними тремя и Фицкларенсами, особенно между собой и детьми герцога.

— Не знаю, слышал ли он что-нибудь. Если да — он сразу же вернется.

— Может быть, ему не захочется пропускать слишком веселый праздник?

Дороти ничего не ответила.

— Мама, ты больна? — спросила Фанни.

— У меня болит здесь. — Дороти дотронулась до груди.

— Тебе нужно отдохнуть. Позволь мне проводить тебя в дом. Потом я вернусь и поиграю с малышами.

Дороти лежала в своей комнате, ночью она не спала ни минуты. Они не должны были его отпускать. Он совсем еще мальчик. А Генри готовится стать моряком. Нет, они еще слишком малы, чтобы их отпускать из дома. Она должна была помешать этому. В конце концов, это ее дети.

Она встала с постели, походила по комнате взад и вперед. Потом села у окна, выходящего в парк. Пять тысяч убитых! Так много. И среди них — один мальчик?

Было пять часов утра, когда она услыхала, что подъехала карета. Ее сердце готово было выскочить из груди. Это Уильям, она знает. Он узнал эту ужасную новость, сразу же уехал из Брайтона, всю ночь провел в дороге, потому что знает, как ей страшно!

Она бросилась к нему навстречу. Он выглядел усталым и измученным, но улыбался. Разве мог он улыбаться, если с Георгом что-то случилось?

— Уильям! — закричала она. — Я слышала...

— Я чувствовал, что вы все узнаете. Поэтому я вернулся. Он жив, Дора. Не о чем волноваться. Он легко ранен, в ногу, но он жив. Он скоро будет дома и сам обо всем вам расскажет.

— О, Уильям, мой добрый... добрый Уильям! Я знала, что вы вернетесь! — И от напряжения она разрыдалась.

В королевской семье разразился очередной скандал, самый серьезный из всех. Слуга герцога Кембриджа был найден мертвым в апартаментах самого герцога. Наибольшее распространение получила версия о том, что слуга застал свою жену в постели с герцогом, и то ли был им убит, то ли покончил с собой. Это был действительно грандиозный скандал. Принца Уэльского можно было обвинить в распутстве, Фредерика — в том, что он не чист на руку, но Кембридж оказался замешанным в самом страшном преступлении — убийстве.

Разумеется, это обвинение было с принца снято, и все сошлись во мнении, что существуют разные законы для убийц — один для герцога, другой — для простого смертного.

Король был в ярости.

— Какой позор! Никогда не слышал ни о чем подобном! Что все это значит? Что нас всех ждет, а, что?

  133