39 
Середина Царского сделалась отдельным — коммерческим садом Шато-де-Флер.
С другой стороны сладкий кусочек Царского откусил еще один платный — Купеческий сад (за вход в него спрашивали аж 50 копеек!).
А оставшийся в распоряжении киевлян запущенный бесплатный участок, именовался Царским садом лишь по привычке. Его глубины больше походили на лес, а террасу над Днепром горожане почитали проклятым местом. О ней ходили мрачные легенды.
«В царский сад, с его пышными клумбами…» — задрожала строка.
«О чем думал автор статьи?» — хмыкнула Маша.
Зимой 1894-95, которую семья Горенко провела в Киеве, здесь, конечно же, не было никаких клумб.
Не было их и летом…
И как раз в 1894 году геолог Тутковский описывал глубину бесплатного сада словами, какими живописуют обычно Лысые горы:
«Терраса эта имеет очень дикий и неприветливый вид; она вся покрыта бесформенными буграми, между которыми приютились кое-где невысыхающий топкие болотца…»
При чем, темнота садовых легенд оказались более живучей, чем царская и советская власть — как бы не именовали сей сад, Царским, Пролетарским, Первомайским иль Мариинским, — отвеки и по сей день, террасу с «Зеленым театром» киевляне считали шестой, неофициальной Лысой горой.
Но Миша Булгаков любил этот сад!
И описывал его иначе.
И нынче, по случаю Святок, в нижней, — обжитой части Царского сада, народа было много. И там, и тут крутились торговцы с копеечной снедью, тетки с горячими пирожками, сбитенщики с напитками «для сугреву»…
Оживленная, праздничная — гуляющая публика, казалось списанной с рождественской открытки.
Маша положила глаза на красивую даму — дама казалось кукольной, до того была хороша! Белая шубка, белая муфточка, украшенная «бахромой» из помпончиков. К ее меховой, выгнутой полумесяцем шапочке был приколот букет искусственных фиалок.
«Хватит глазеть. Ты пришла ради Анны!» — одернула Киевица Машу-историка.
Две, уже порядком замерзшие, девочки уныло брели по зимней дорожке.
Старшая и младшая.
«Кто из них Анна Ахматова?»
Маша и Мир шли следом, — кавалер галантно нес пальцы спутницы в локте своей руки.
Впереди плыли два одинаковых капора — они не видели лиц. Маша невольно отметила великолепную осанку старшей — в свои пять-шесть лет, барышня честно держала спину.
«В Киеве, Анна впервые побывала в пятилетнем…»
«Старшая — Анна!»
— Ой, — вскрикнула старшая. — Брошка.
Присев на корточки, она поковырялась в снегу. Выпрямилась, рассматриваю находку.
На ветвь черного дерева сел черный ворон.
— Это Лира, — объяснила воспитаннице подоспевшая бонна. — Возможно, Анна вы станете поэтом.
— Поэтом?
Машины глаза забеспокоились — точно в такого ворона превращался, при надобности, бывший обертихой женского пола, Киевский Демон!
Но и без Демона «точно таких» ворон в Киеве водилось в избытке.
— Поэты пишут стихи, — сказала бонна.
— А-а-а. — Девочка смотрела на свою, невидимую Маша ладонь. — Красивая.
Ворон каркнул.
— Покажи, покажи, — подбежала младшая сестра. — Дай мне! Дай! Дай!
Анна быстро сжала руку в кулак. И вскрикнула. Брошь уколола ее.
— Дай мне! — малышка пыталась разомкнуть кулак старшей сестры.
— Держите себя прилично, Рика, — одернула ее бонна.
— Нет, — раскапризничалась малышка. — Пусть даст мне! Дай! Дай! Дай!
— Анна, отдайте мне Лиру, — приняла соломоново решенье наставница. — Так будет лучше.
— Нет! — Серый капор резко мотнул головой. — Она — моя!
— Отдайте, — проявила строгость бонна.
— Нет.
— Я вам приказываю!
— Нет!
Анна побежала.
— Дай! — Рика помчалась за ней.
— Вернитесь немедленно!
Анна свернула с дорожки.
Младшая сестра последовала примеру старшей.
Старшая оступилась, упала на снег… И исчезла из виду.
— Анна! Рика, нет!!! — бонна бежала к обрыву.
Маша вцепилась в руку напарника.
Но сразу же оттолкнула ее, подобрала длинную юбку — ее ботики спешили, утопали в снегу.
— Я с тобой, — присев, передвигаясь смешными шажками, малышка силилась спуститься с горы.
Не удержалась…
— О! Нет! — Бонна, не успела ее подхватить.
— Нет! — вскрикнула Маша.
Рика катилась с обрыва вниз.
Анна была уже в самом внизу — и там, где она была, примыкая к и без того опасному, почти отвесному склону, стояла загородка с медведем.
39 
