Последние отзывы

  28  

— Ну и что? — пожал плечами Мир Красавицкий. — Это ничего не меняет. Для меня — ничего. Я люблю тебя. Я усыновлю твоего ребенка.

Странно.

Его презрение к Машиной тайне прогнало из комнаты страх.

— А как ты узнал, где я живу? — спросила она.

— Это было не трудно.

— Логично. В институте. Я рада видеть тебя.

— Ты рада? — В словах не прозвучало вопроса — одна грусть. — Ты, правда, рада мне? Это возможно? Ты ж знаешь, кто я.

Вопрос появился:

«Можешь ли ты простить меня?»

— Я рада, поверь. Я так рада, что ты жив! — едва не заплакала Маша. — Я знаю, из-за тебя погибли двое. Но ты не совсем виноват… Кылына обманула тебя, использовала. А потом… Ты готов был пожертвовать жизнью ради меня — значит, ты хотел стать хорошим. Но какое счастье, что тебе не пришлось жертвовать жизнью!

— Дай мне еще один шанс, — сказал Мир Красавицкий.

— Бери. — Маша мягко положила руку ему на плечо.

— Нам нужно поговорить. Мы можем поговорить с тобой здесь? — Он прислушался к ушераздирающим крикам.

А Маша смутилась — трусовато отдернула руку.

«Поговорить?»

В таких костюмах и галстуках мужчины обычно делают предложение…

— Нет. То есть, да, — зачастила она. — Но не здесь. Нам лучше тихо уйти. И побыстрей. Иначе… — указала она рукой в сторону крика.

Миру не стоило попадаться на глаза ее матери!

А на глаза Даше — тем паче!

Ковалева сильно подозревала: при виде воскресшего сатаниста, Землепотрясная заорет в унисон с ее мамой. И не могла и заподозрить, что будет, если два таких тайфуна с женскими именами сольются в один.

— Мне нужно собрать вещи, — заторопилась она. — Я сюда вряд ли вернусь. -Спотыкаясь на картошке, Ковалева поспешила к старому шкафу, в котором вековал свой век древний фанерный чемодан.

— А это твой отец? — Мир склонился над письменным столом, где под стеклом лежали открытки и вырезки, фотографии, картинки. — Вы с ним очень похожи.

Машу кольнуло. Больно!

Она подскочила к столу.

Старое-престарое фото: папа, мама, она, старший брат. Маша в растянутых детских трусах стояла на плечах у отца.

Стояла и не боялась — папа крепко держал ее за руки.

Приподняв пыльное стекло, дочь сгребла из-под него все, что там было, и бросила семейный архив в пасть чемодана.

— Это тоже брать? — Мир взял с кровати игрушечного Вини-Пуха.

— Бери.

Мишку папа подарил ей в 6 лет!

— И значки забирай.

Значки покупал ей папа…

Мир послушно снял со стены исколотый значками платок.

— И эту картинку, — наказала Маша. — И глобус. И тапочки…

Папочка, — быстро нашкрябала она записку взамен, — у меня все хорошо. Я тебя очень люблю. Я очень волнуюсь за тебя. Прости меня, пожалуйста. Маша.

Она застыла с бумажкой в руках.

— Ее нельзя оставлять. Мама найдет ее первой, и не отдаст папе. Она такая… она не плохая. Просто очень упрямая.

— Я всю квартиру освящу! — несся из кухни голос Анны Николаевны. — Все солью посыплю. Ты сюда и зайти не сможешь нечисть, проклятая!

Из чего следовал безрадостный вывод: ведьм в Машином роду тоже не наблюдалось.

— Хочешь, я подкараулю твоего отца у подъезда, и передам ему письмо? — предложил Мирослав.

— Ты, правда, можешь вечером подъехать сюда? Специально?

— Я сделаю все, что ты хочешь. Я же люблю тебя.

— Спасибо, — смяла опасную тему она.

Мир спрятал записку в карман.

— Что еще? — она огляделась. — Ах да… Одежда. Конспекты.

В чемоданную пасть полетели нехитрые пожитки: свитера, футболки, колготки, трусы, книги, тетради.

— Ты поможешь мне спустить сумку через окно?

— Конечно. Я всегда буду тебе помогать. Я же люблю тебя. Можно я поеду с тобой?

— Куда?

— Туда, куда едешь ты. Я не буду тебе мешать.

Маша испустила тягостный вздох.

*****

Конечно же, Маша Ковалева заранее знала: влюбленный Мир Красавицкий будет мешать ей. На то и существует любовь, — чтобы мешать людям жить! Но отказать влюбленному в нее насильственным образом, она оказалась не в силах.

К тому же ее одногрупник бывал в круглой Башне, слыхал разговоры кошек и был готов к любым мистическим па.

К тому же никаких мистических па, в планах Киевицы и не намечалось.

— Я должна подготовится к экзамену. Можем, готовится вместе. Даже лучше вдвоем! Мы друг другу поможем, — оптимистично солгала Ковалева.

  28