... 
58 
— Она правду говорит, — сказал один из них и покраснел.
Наверное, сам в свое время «допрашивал» Дейнси.
— О какой краже идет речь? — с невинным видом спросил Белстер и посмотрел на Дейнси, как бы не понимая, о чем она толкует. — Говорят, тут были какие-то мужчина и женщина с севера, с магическими камнями.
Он сказал это совершенно безбоязненно, поскольку слухи о Пони, Полуночнике и их делах ходили по всему Палмарису и, конечно, епископ со своими приспешниками не могли о них не знать.
— Ты с севера? — спросил монах.
— Из Кертинеллы, — соврал Белстер, справедливо полагая, что о Дундалисе упоминать опасно. — Собирался вернуться обратно, да вот мисс Дейнси предложила мне и моей жене начать здесь новую жизнь.
— Что тебе известно об этих мужчине и женщине с севера? — задал новый вопрос монах.
Белстер пожал плечами.
— Почти ничего. Говорят, они задержали монстров, дав нам возможность сбежать на юг. Вообще-то я их даже не видел… или, правду сказать, видел мужчину, но издалека. Красавец, каких поискать, и сидел на огромном черном жеребце.
— Красавец? — с иронией переспросил монах. — Он вор, господин О'Комели. Советую получше приглядываться к своим знакомым.
— Мы с ним не знакомы. Просто человек, который помог мне и многим другим вырваться из лап монстров.
Белстер заметил, какое впечатление произвел на четырех слушателей его почтительный тон в отношении этого якобы преступника, — одни имели презрительный вид, другие явно были заинтригованы. Что ж, совсем неплохо лишний раз поддержать репутацию друга Элбрайна и заронить зерно сомнения в сердца этих пешек епископа.
Из комнаты появилась Пони и подошла к Белстеру.
— Ты предложил гостям выпить? — спросила она и взяла его под руку.
— Моя жена, Карали, — представил ее Белстер.
— Ах, отец! — воскликнула Пони, обращаясь к монаху. — У вас нет с собой этих замечательных камней? А то полечили бы мне глаз. Гоблин заехал кончиком копья, знаете ли.
Монах угрюмо посмотрел на нее.
— Приходи в аббатство, — лицемерно предложил он. — Может, кто-то из старейшин…
Он взмахнул рукой, сделав знак солдатам следовать за собой, и направился к выходу.
— Ты рисковала, сокровище мое, — тихо сказал Белстер Пони.
— Никакого риска, — ответила та, провожая взглядом незваных гостей. — Если бы они узнали меня, я бы просто убила их.
Дейнси даже рот разинула.
— А если бы они пригласили тебя пройти с ними в аббатство? — спросил Белстер.
— Чтобы исцелить мой глаз? — фыркнула Пони. — Церковь, из которой сбежал Эвелин, которая убила мою семью и терзала Смотрителя, такими делами не занимается. Монахи церкви Абеля помогают, если им самим это выгодно, и только тем, кто в благодарность поделится с ними золотом или властью.
Ее голос звучал так холодно, что у Белстера по спине пробежала дрожь. Он попытался сменить тему разговора.
— И снова мы должны поблагодарить Дейнси.
Маленькая женщина присела в неуклюжем реверансе.
— Это правда, Дейнси, — от всей души сказала Пони. — Уже сколько раз ты помогала мне! Понимаю, почему Петтибва и Грейвис любили тебя.
Дейнси залилась краской, захихикала, подхватила поднос и унеслась к одному из столиков.
— Хорошая девочка, ничего не скажешь, — заметил Белстер.
— И это, к несчастью, может погубить ее, — ответила Пони.
Белстеру хотелось сказать, чтобы она не впадала в пессимизм, но… язык не повернулся. В последние дни люди нового епископа — солдаты и монахи — так и кишели, куда ни глянь, как будто затягивая петлю вокруг Пони и всех жителей Палмариса.
Монах оставил Колин и Шамуса в маленькой комнате, где не было ничего, кроме трех кресел и небольшого камина. Огонь не горел, в дымоходе завывал ветер.
Шамус сел в кресло, закинул руки за голову и прислонился к стене, закрыв глаза. Хорошо знакомый с придворной жизнью, он понимал, что ожидание может затянуться надолго.
Колин, как и следовало ожидать, с этим смириться никак не желала — то принималась мерить шагами комнату, то садилась в кресло, то снова вскакивала. Но сколько бы она ни топала тяжелыми сапогами по деревянному полу, кузен никак не реагировал, и это, конечно, лишь подогревало ее нетерпение.
В конце концов, спустя час с лишним, она подвинула кресло к стене, уселась и вперила тяжелый взгляд в дверь.
58 
