... 
45 
— Что-то в последнее время как у меня с кем-нибудь встреча, так и ты тут как тут. — Браумин сознательно постарался отвлечь внимание Фрэнсиса от Виссенти. — Другой, менее доверчивый, чем я, мог бы подумать, что ты за мной приглядываешь.
— Другой, более мудрый, чем ты, мог бы понять, что за тобой необходимо приглядывать, — ответил Фрэнсис.
— И кто же этот умник?
— У меня, во всяком случае, хватает ума не заводить еретических разговоров в подвалах Санта-Мер-Абель.
— Все, что я говорил, чистая правда. — Браумин оскалился и сделал угрожающий шаг вперед.
— Все, что ты говорил, грязная ложь, — возразил Фрэнсис, не сдвинувшись ни на дюйм.
Внезапно Виссенти подскочил к Фрэнсису и встал рядом с ним, очень близко, так что тот оказался как бы зажат между ним и Браумином, причем выражение их лиц и позы ничего хорошего не предвещали.
Однако Фрэнсиса это, похоже, нимало не обеспокоило.
— Я пришел сюда не для того, чтобы вести теологические диспуты, — сказал он.
— Тогда зачем? — спросил Браумин.
— Чтобы предостеречь тебя, — ответил Фрэнсис. — Мне известно о ваших сборищах, посвященных памяти еретика Джоджонаха и Эвелина Десбриса.
— Он не еретик! — взвизгнул Виссенти.
Фрэнсис не обратил на него ни малейшего внимания.
— И отцу-настоятелю тоже известно о вас. Очень скоро он займется вами вплотную и уничтожит, как Джоджонаха.
— Без сомнения, используя сведения, полученные от преданного своему долгу брата Фрэнсиса, — заметил Браумин.
Фрэнсис тяжело вздохнул.
— Если бы ты только знал, каким могуществом он обладает! Неужели ты всерьез полагаешь, что отцу Маркворту требуется моя помощь?
— Почему ты говоришь нам все это? — спросил Браумин. — Почему просто не пришел сюда с охранниками отца-настоятеля, чтобы арестовать меня? Тогда, может, Маркворт позволил бы тебе первому поднести раскаленную головню к моим ногам.
На лице Фрэнсиса возникло такое странное выражение, что Браумин невольно остановился. Казалось, этим человеком внезапно овладела ужасная слабость, в глазах появилось недоуменное и в то же время отсутствующее выражение.
Спустя некоторое время Фрэнсис снова смог сосредоточиться на Браумине и сказал с пугающей серьезностью:
— Отец-настоятель вот-вот доберется до вас. Поверьте, это правда! Он готовится к тому, чтобы заняться разбором вашего дела. И поскольку никто из вас не имеет ранга магистра, все будет происходить здесь, в Санта-Мер-Абель, и благословения остальных аббатов не потребуется. Вы пропали.
— Мы не еретики, — стиснув зубы, ответил Браумин.
— Это не имеет ровно никакого значения. У отца-настоятеля хватит доказательств, а если нет, он их без труда сфабрикует.
— Ты хоть сам понимаешь, что говоришь? — воскликнул Браумин. — В таком случае, о какой справедливости в нашем ордене может идти речь?
Фрэнсис стоял, глядя прямо на него и никак не реагируя.
— Тогда мы обречены, — жалобно проскулил Виссенти и посмотрел на Браумина, надеясь услышать слова опровержения, но тому нечего было сказать.
— Может быть, есть и другой путь, — заявил Фрэнсис.
Лицо Браумина окаменело. Он подумал, что речь идет о том, чтобы открыто отречься от еретиков Джоджонаха и Эвелина, преклонить колена перед могущественным Марквортом и умолять его о прощении. Может быть, для Виссенти этот путь и годился; а может, и не только для него одного.
Браумин закрыл глаза и попытался справиться с возмущением, направленным против тех, кого он считал товарищами. Даже если они предпочтут умолять Маркворта о милосердии, словами или действиями еще больше отягощая его, Браумина, участь, он не будет осуждать их.
Но не станет поступать так, как они. Для себя Браумин решил окончательно и бесповоротно, что примет любое наказание, даже смерть на костре, но не отречется от принципов, которых придерживался Эвелин Десбрис, и не скажет ни одного худого слова о своем наставнике Джоджонахе.
И тут Фрэнсис сумел застать его врасплох.
— Я выведу вас из Санта-Мер-Абель, — предложил он. — Вы сможете сбежать и спрятаться.
— Ты готов помочь нам? — недоверчиво спросил Виссенти. — Ты понял, что истина на нашей стороне, брат Фрэнсис?
— Нет, — ответил Браумин, не дав Фрэнсису и рта раскрыть и с любопытством глядя на него. — Нет, он не проникся нашими убеждениями.
45 
