Последние отзывы

  40  

– Хорошо. Фонаря, я полагаю, у тебя нет? Женщины редко держат под рукой полезные вещи.

Он открыл заднюю дверцу «рейнджровера», достал мощный фонарь и велел Доминике держать его повыше. Затем поднял крышку ее багажника, вынул все необходимое и принялся за дело.

Разумеется, он сделал все быстро, умело и молча, только обронил, что, скорее всего, она где-то напоролась шиной на гвоздь.

Пока Доминика светила ему фонарем, ей хотелось сказать ему очень многое, но она не находила в себе смелости. Наконец он закончил, убрал инструменты в багажник и вытер руки носовым платком.

– Теперь ты можешь ехать домой, а я, пожалуй, подкачаю свои покрышки. До свидания.

– Энгус! – воскликнула она в отчаянии. – Ты все не правильно понял.

Он вскинул брови и скользнул глазами по ее пашмине, чем воскресил в ней всевозможные воспоминания и вогнал в краску.

– Насчет социального статуса... это… – Она запнулась и проглотила слюну. – На самом деле…

– Я не думаю, что сейчас время и место для запутанных разбирательств, Доминика, – перебил он ее. – Если ты уверена, что хочешь что-то объяснить, тогда поедем ко мне домой, где можно сделать это по крайней мере с комфортом.

– Нет… – Откровенное презрение, которое выразил его взгляд, подействовало на Доминику двояким образом. Во-первых, она почувствовала прилив мужества, во-вторых, укол совести. – Но если захочешь поехать ко мне и выпить кофе, я… попытаюсь все объяснить.

– Доминика, помнишь, как ты решила пообедать со мной, только чтобы загладить оплошность своей матери?

Они посмотрели друг на друга в упор, и она сердито сжала губы, погасила фонарь и протянула ему.

– Мое предложение все еще остается в силе, Энгус Кейр, – спокойно проговорила она. – А принять его или пет – дело твое.

С этими словами она села в автомобиль и поехала, оставив его стоять па обочине. Минут через десять он последовал за ней.

Доминика приготовила кофе и, поставив его на поднос вместе с тарелкой печенья, отнесла в гостиную.

– Проходи, – сказала она, открывая ему дверь. Да, я забыла поблагодарить тебя за то, что ты сменил колесо. Я действительно этого ни разу не делала и едва ли сумела бы справиться сама, как ты совершенно правильно заметил.

– Если ты еще раз окажешься в подобной ситуации в это время суток, просто закройся в машине и воспользуйся сотовым телефоном, – посоветовал он.

Энгус прошел за ней в гостиную, но в дверях на миг остановился, словно заново знакомясь с привычной обстановкой. У Доминики ничего не изменилось. Удостоверившись в этом, он сел напротив нее в кресло и, пока Доминика разливала кофе, хранил молчание. Она протянула ему чашку и, когда он отказался от печенья, опустилась на диван и посмотрела ему прямо в глаза.

– Как поживаешь?

Он пожал плечами.

– Спасибо, прекрасно. А ты?

– Тоже. Как обычно, страшно занята на работе.

А как твои лошади и… «Лидком-Плейс»?

Энгус молчал; брови его были сдвинуты, а у губ проступили жесткие складки. В его упорном, проникающем в самую душу взгляде читалось циничное недоверие к тому, что она способна вести ни к чему не обязывающую светскую беседу, словно они не были некогда так беспредельно близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.

– Ну хорошо, – пробормотала она, чувствуя, что разговор не клеится. – Обойдемся без банальностей. Я ушла потому… – Она запнулась, взглянула на него, поставила чашку на столик внезапно задрожавшей рукой и поняла, что невозможно сейчас назвать ему истинную причину, так же как невозможно было сделать это тогда.

Как объяснить мужчине, что хочешь от него семью и детей, а не одних только плотских утех, без того, чтобы не обнажить душу и не открыть ее для новых страданий?

– Потому что… – Она вздохнула. – Как бы мне ни было хорошо с тобой, Энгус, для меня пришла пора... двигаться дальше. Мой бизнес быстро развивается, но сейчас решающий момент, он требует от меня сосредоточенности, полной отдачи... а твое происхождение тут вовсе ни при чем.

– И нет ничего проще, чем перейти из моей постели в постель Эмилио Строцци? – Его выражение было оскорбительно-насмешливым. – Видимо, с ним ты в состоянии совмещать работу и удовольствие?

– Я… – Доминика поднялась, с облегчением чувствуя, как на помощь ей приходит спасительный гнев. Она проговорила холодно:

– А это не твое дело, Энгус. – И, бросив взгляд на часы, добавила:

  40