Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
106 
— А на семена не оставляют?
— Нет, семенное зерно перед севом привозят — хорошее, отборное — и осенью и весной…
— Осенью? — Мишка, хоть и был ТАМ сугубо городским жителем, разницу между подсечным земледелием и трехполкой понимал. — Так у вас и озимые сеют и пары оставляете?
— А как же? — Герасим, снова подражая кому-то, солидно покивал. — И не только это! Полевед же приезжает, указывает: где что сеять, в какую очередь. Старики сказывают, что против прежних времен, урожаи раза в полтора, а то и больше увеличились.
— Полевед?
— Ага! А еще скотовед есть — указывает какую скотину с какой вязать. Если хорошего быка или, скажем, жеребца, в деревне своего нет, то с собой привозит. Баранов, там, хряков…
— Так, выходит, о вас заботятся?
— Ну… да, но не даром же! Урожай-то весь выгребают, только на прокорм…
— Понятно, понятно! — Мишке становилось все интереснее. — Значит, Полевед, скотовед… а еще что вам за урожай положено?
— Товар из Крупницы присылают. Как обоз туда уходит, так обратно порожнем не идет — посуду везут, инструмент, ткани, еще всякое, что в хозяйстве надобно, но самим не сделать. Только не то, что хотелось бы, а то, что пришлют, да еще тиун может и не дать.
— Как это «не дать»?
— Ну, скажет, что работал плохо или еще к чему-нибудь придерется… любимчики у него, конечно, есть, им все в первую очередь.
«Так, интересно. Колхоз с трудоднями, автолавкой, агрономом и зоотехником… только кинопередвижки и сельского клуба не хватает. И сакраментальный подход: „бери, что есть, а то и этого не будет“. Знакомая, блин, картина: даже семенной фонд централизованно хранится и перерабатывается. Но, по нынешним-то временам, это можно рассматривать, как прогресс? Трехполка, да еще с планируемым севооборотом, селекционная работа… С другой стороны ЗДЕСЬ идет процесс распада родоплеменного строя, а на землях Журавля административными мерами удерживается сельская община. ТАМ, в процессе коллективизации, тоже реанимировали сельскую общину, начавшую распадаться во времена НЭПа. Можно ли проводить такую аналогию? Хрен его знает… но номера на руках!»
— Слушай, а у старожилов, например в Отишии, тоже так же дело поставлено?
— Не-ет, у старожилов воля! Сами в Крупницу съездить могут, в лавку сходить, что надо выбрать. Вот ты, боярич, про рыбаков помянул. Ну не привезли из Крупницы то, что тебе надо, или тиун не дал, тогда договариваются со старожилами и выменивают нужное у них. Дерут, правда, три шкуры, наживаются, подлюки, на новоселах, но куда же денешься?
«И это знакомо: чем жестче ограничения, накладываемые командно-административной системой, тем изобретательнее народ в поисках возможностей обойти запреты. Нет, милейший предшественник, ни хрена ты выводов из ТОЙ жизни не сделал! На те же грабли наступаешь… Стоп, стоп, стоп! А не шанс ли это, сэр Майкл? Ну-ка, проверим…»
— Герась, а в Отишии христиане были?
— Откуда? — искренне удивился Герасим. — Там же одни старожилы живут! Язычники поганые! Вашими руками их Господь покарал!
— А в других селениях?
— Где есть, где нету. Новоселам же вместе селиться не дают — по разным местам распихивают. Кто-то Истинную Веру забывает, не все же духом крепки… если где православные и есть, то по одной, по две семьи на селение, много — три. На капища языческие, всех ходить заставляют, обряды сатанинские исполнять, жертвы идолам поганым приносить. Следят, наказывают… и не только православных. Здешний народ Велесу поклоняться привык, а тут Сварога славить велят, хотя против Велеса не очень ругаются, христиан сильнее давят. Упорствующих и убить могут, так что мы в тайности…
«Так, картина, похоже, вырисовывается четкая. Верхний уровень — Журавль с ближниками, и у них идет какая-то подковерная борьба, иногда прорывающаяся наружу. Пожалуй, не стоит удивляться и тому, что воевода Гунар так скоропостижно скончался, в отсутствие первого лица. Следующий уровень — та часть дружины, которая сформирована из потомков скандинавов. Еще ниже — дружинники из местных. Несомненно, имеются трения между одной частью дружины и второй, не может не быть трений! То же самое, надо полагать, и в страже — там тоже два слоя: стражники из местных и стражники из новоселов, как, например, Иона. Наверняка, тоже не идиллические отношения между одними и другими. И наконец, гражданское население. Совершенно очевидное неравенство между старожилами и новоселами. Да еще по религиозному признаку, они разделены уже на три группы — исповедующие „официальную религию“, язычники, остающиеся верными Велесу и загнанные в подполье христиане.
106 
