Последние отзывы

  20  

Улыбка исчезла с ее лица, Таня стала серьезной и настороженной снова.

— Задавайте свои вопросы и проваливайте, — сказала она совсем другим тоном.

Василий вспыхнул, сверкнув было глазами, но остальные так на него глянули, что он живо успокоился.

— Вы тоже довольно красноречиво высказались, мисс Доббс, — обратился к ней Штефан, — кто научил вас перенимать речь высокородных людей?

При этом он взял ближайший стул и облокотился на него.

— Что-что? — спросила Таня.

— Я скажу по-другому. Вы можете говорить, как образованный человек, хотя выросли в таком окружении. Скажите, ваш отец обучал вас грамоте и наукам?

— Мой отец? Если вы имеете в виду Доббса, то он терпеть не мог школу и уроки, в общем, все то, что отвлекает, по его мнению, человека от работы. Но вот Айрис Доббс была образованной женщиной. Это она научила меня всему, что я знаю.

Штефан поставил другой стул напротив своего.

— Не присядете ли, мисс Доббс?

— Нет, спасибо.

— Но вы разрешите тогда мне присесть? Девушка криво усмехнулась.

— Да ради Бога. Я ведь привыкла смотреть на мужчин сверху.

Он услышал, как за спиной прыснул Лазарь. Штефан понял ее так, как и следовало — она обслуживает мужчин за столом, но слова можно было истолковать и по-другому… Штефан решительно опустился на стул, ему так удобнее было вести разговор.

— Так Уилберт Доббс не отец вам?

— Нет, слава Богу!

Интересно знать, почему она рада этому обстоятельству, но сейчас явно не время выяснять подробности.

— Так вы только работаете здесь?

— Я тут живу с тех пор, как себя помню.

— Тогда, очевидно, миссис Доббс была вашей матерью?

Таня нахмурилась:

— Почему это вас так интересуют Доббсы? Айрис умерла, а Уилберт одной ногой в могиле.

— Не торопитесь, мисс Таня. Вы узнаете все в свое время. Пока скажите, Айрис была вашей матерью?

— Нет, она мне рассказала, что моя мать умерла, когда я была совсем маленькой.

— Как она умерла?

— От желтой лихорадки.

— Вы знаете ее имя?

— Имя моей матери? — Таня начала чувствовать, что в этом странном разговоре они постепенно приближаются к чему-то очень важному, и заволновалась. — Почему вас это интересует? Или задавайте свои вопросы о Доббсе, или я вообще откажусь отвечать.

— Все, о чем я вас спрашиваю, взаимосвязано. Любые сведения, которые нас интересуют, носят очень личный характер и касаются не только вас. Так скажите, вам известно имя вашей матери?

— Не знаю, — ответила Таня, которую вовсе не удовлетворило подобное объяснение.

— Тогда поговорим о вашем имени. Таня, не так ли? Вас так нарекли при рождении или Айрис назвала?

— И то, и другое верно. Мать сообщила Айрис мое полное имя. Так сказала мне Айрис. С этим именем я и живу. Ничего плохого в моем имени нет, я думаю, имя как имя.

Штефан молчал, потом встал и, поглядев на нее долго и внимательно, спросил:

— А вы хотите знать, как оно звучит полностью?

— Штефан! — раздался сзади предостерегающий окрик Лазаря. — Не забывай о возможности случайного совпадения.

Штефан обернулся к другу.

— Это более чем случайность, Лазарь, — сказал он, — что ты еще хочешь услышать?

Тот молчал, и Штефан снова взглянул на Таню.

— Когда твоя мать умерла, супруги Доббсы были рядом оба? — спросил он.

— Да.

Таня никак не могла понять, к чему он клонит.

— А как это случилось?

— Они ехали вместе.

— Откуда?

— Из Нового Орлеана.

— Пароходом?

— Нет, на повозке.

Штефан торжествующе взглянул на Лазаря. Тут Таня не выдержала и пролепетала:

— Вы знаете, кто.., кто были мои родители?

— Возможно. Но от вас нужно еще одно доказательство. У вас должна быть одна.., один наследственный отличительный знак.

Девушка не обратила внимания на оговорку и на некоторое замешательство с его стороны. Она так разволновалась из-за одного только предположения, что ее семья может найтись! Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хотя с того самого момента, когда она узнала, что Доббсы не являются ее родителями, Таня не переставала думать о настоящих отце и матери: откуда они были родом, как выглядели и кто они, наконец?

Ей было обидно до слез, что Айрис не могла толком ничего рассказать ей о матери, даже имя ее забыла, сказав, что оно какое-то необычное, и полное имя Тани не помнила, не говоря уже о фамилии. Но оправданием Айрис служило то, что, попав в такой переплет, когда она должна была ухаживать за умирающей женщиной и младенцем, она не могла запомнить всего, что слышала. Поэтому Таня никогда не упрекала женщину, которая впоследствии выкормила ее и вырастила. Оставалось только довольствоваться тем, что ей было известно.

  20