66 
Саманта почувствовала, что Хэнк смотрит ей в спину. Должно быть, хмурится. Она улыбнулась самой себе. Определенно, настроение у него плохое. Утром у нее пригорел завтрак. Вышло это случайно, но Хэнк наверняка подумал, что это было сделано преднамеренно. Тоже мне, брюзга! Вместе с тем она хорошо понимала, какую пищу он не может переваривать — ее саму и те сомнения, которые она в нем поселила.
Лениво потянувшись, Саманта поднялась и повернулась к открытой двери, откровенно рассматривая Хэнка. Он встретил ее взгляд, и его лицо потемнело. Как, оказывается, легко она может испортить ему настроение!
— У тебя что-то на уме, Сэм? — коротко спросил он.
— Да ничего. — Она пожала плечами. — Я думала о тебе.
— О!
— Ответь мне честно. Если бы я согласилась стать твоей женщиной, ты бросил бы дело своего кузена?
Хэнк чуть наклонил голову и впервые за два дня ухмыльнулся.
— Если бы ты была моей женщиной, Сэм, то моей первейшей обязанностью было бы быть с тобой.
— Ты не даешь ответа, а это заставляет меня думать, что я была права, когда отказала тебе.
Теперь он пожал плечами.
— Думай, как тебе угодно. Саманта нахмурилась.
— Зачем ты приволок меня сюда? Эта та жизнь, которую ты собирался мне предложить? Хэнк добродушно рассмеялся.
— Все это не так просто, и является предметом отдельного разговора. Ты же отказалась, и теперь мы находимся в других обстоятельствах.
— Конечно, — бесцеремонно сказала она и вздохнула. — Тебе еще не надоело сидеть здесь, ничего не делая?
— Пока твой отец не получит письма, я вынужден ждать. Кстати, мне это нравится не больше, чем тебе.
Саманта медленно прошла в комнату и остановилась около Хэнка.
— Ты можешь сдаться на почетных условиях, — небрежно произнесла она.
— На каком основании? Только потому, что ты уверена в своей победе? Разве тебе гарантирована долгая жизнь, Сэм? Люди вообще-то умирают. Твой отец может пережить тебя, а значит, земля останется у кузена.
— Это маловероятно, и ты знаешь это.
— Но возможно.
— Надейся, если это тебе доставляет удовольствие. — Она улыбнулась.
Хэнк откашлялся и сказал:
— Ты забываешь о двух вещах, nina, почему земля может остаться у рода Чавес. Боюсь только, они тебе не понравятся.
Саманта внимательно посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя может быть от меня ребенок. Саманта задохнулась, услышав эти слова. Глаза Хэнка смеялись.
— Я не очень-то об этом думал, но ты клялась, что только твой сын унаследует землю. А если это будет и мой сын?
— Никогда, — закричала Саманта. Глядя ему прямо в глаза, она добавила:
— Ты меня слышал? Никогда!
— Это только предположение. — Хэнк усмехнулся. Глаза Саманты полыхнули зеленым огнем.
— У меня никогда не будет от тебя сына.
— Может быть, у тебя уже нет выбора.
— Даже не думай об этом, — с яростью закричала она. — Безумное предположение! Земля нужна твоему кузену, а не тебе. При чем здесь ты?
Она поднялась и хотела выйти, но не могла уйти просто так.
— Что заставило тебя подумать, что у меня может быть ребенок? Ты знаешь, что я ненавижу тебя!
— Да, я знаю, что твое сердце холодно ко мне. Но я говорю о ребенке, о твоем ребенке. Вряд ли ты будешь ненавидеть его, только потому что отец я.
— Я даже не буду обсуждать этот вопрос с тобой. — Она всплеснула руками. — У меня не будет ребенка от тебя! Ничего не было после того… первого раза, когда ты изнасиловал меня. И теперь не будет.
— Раз на раз не приходится, querrida, — мягко сказал он.
— Все против этого, — воскликнула она, ненавидя его за интимный тон.
— Это можно исправить.
Глаза Саманты расширились. Она все прекрасно поняла.
— Ты все-таки сумасшедший, — прошептала она. — Твоя страсть — одно, но зачать невинное дитя ради твоей гнусной цели…
Хэнк поднялся, и Саманта отвернулась.
— Не подходи, черт тебя возьми! Скажу тебе прямо, если у меня будет ребенок, я не брошу его, но наследства он не получит. Ты понял? Тебе все равно не выиграть! Я тебе не позволю!
— Я люблю азартные игры. Придет время, Сэм, и все изменится. Ты забудешь меня и будешь любить ребенка. И не лишишь его наследства.
— Нет!
Саманта выбежала из дома, прежде чем Хэнк смог остановить ее. Она не выбирала дороги. У нее было только одно желание — избавиться от него, убежать куда угодно, спрятаться.
— Остановись, muchacha, — раздалось недалеко от нее, и кто-то ее резко схватил.
66 
