Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
79 
– А тебе, друг участковый? Хочешь терем новый, хоромы высокие, двор полной чашей?
– Ещё фермерское хозяйство, свечной заводик, яхту и личный остров на Канарах, – прикинул я. – Знаете, я, наверное, тоже пока пас. Придумаю – сообщу, время терпит…
– Ну а невесте твоей, моей жены любезной подруге и утешительнице, не надо ли чего?
– А мне, как Никите, – улыбнулась Олёна. – Всё на двоих.
– Ну что ж, как скажете, – важно кивнул государь. – Засим и нам пора, дела царские ждут, бояре у ворот томятся, да и орда с минуты на минуту под стены пожалует. Пошли, Лидушка…
– Майн либен, ти есть забил ещё один очень важний персон в отделении?!
– С чего это?
– Ты забил Димитрия!
– Лидушка, а чего ты так имя это холопское мечтательно произносишь? – поднахмурился Горох, но тут же сдался: – Опосля о нём потолкуем, но без награды щедрой не оставлю. Моё слово твёрдое! Всем так всем…
– Ти есть мой герой! – восхищённо простонала матушка царица. – Я тебя всё это показать… доказать… не отказать на ночь! Я есть любой птичка!
– Э-э… вам точно пора! – Мне оставалось пожать руку царю, получить дружеский поцелуй в щёку от государыни и вежливо сопроводить озабоченную парочку на выход.
А во дворе меня уже дожидался встревоженный Еремеев.
– Орда на подходе!
– Ворота портретами обклеить успели?
– Всё исполнено, как велено, – откликнулся он. – Все наши, что от дежурств свободные, уже на стенах, фитили раздувают. Идём?
– Бабуль! – обернувшись, крикнул я. – Мы с Фомой на стену, хотим посмотреть, как шамаханы на новичковские портреты отреагируют. Вы в отделении или с нами?
– С вами! – ответила за мою домохозяйку Олёна; Яга лишь пожала плечами… Знаем мы это показное равнодушие, бабке тоже было дико интересно!
– Тогда захватите с собой Митьку и догоняйте.
– Ну ты это… сокол наш ясный, – опомнившись, прокричала нам вслед Баба-яга, – попроси их там, шамаханцев энтих, чтоб без нас не начинали!
И я, и Еремеев, и царь с царицей согласно обернулись и покивали. Цирк, одним словом! В городе явный преизбыток клоунов, и мы, похоже, главные. Ну и ладно…
Зато когда мы вышли за ворота, народные массы встретили нас дружным снятием шапок и буханьем на колени. Горох с супругой чинно шли под ручку, раздавая монаршие знаки внимания направо-налево. Внешне это выглядело совершенно по-семейному, а потому особенно умилительно:
– Здорово, Сидор! Всё пьёшь? Нехорошо, зря ты так уж…
– Не есть то полезно, Спидорь… Фам надо думать о семья. Ми молиться про фас…
– Царь-батюшка, царица-матушка, жизни за вас не пожалею!..
– Здорово, Игнат! Как дети? Слышал, ты отца схоронил, ну царствие ему небесное…
– О майн гот, какое неестьсчастье… Игнат, ми всегда рады фас фидеть, что редко заходите? Ви не сердитесь на нас, найн?!
– Матушка царица, царь-батюшка, да я… да за вас… да за родину любимую!
– Здорово, дядя Миша! Спина не болит? А то, ежели что, у меня там мазь немецкая на пчелином яде – как рукой радикулит снимет…
– Я, я! Ми давно помним про вас. Горошек так фолнуется, так фолнуется, ви успокойте его, дьядя Михаэль…
– Отец родной, мать наша! Всем миром за вас пойдём! Вот уж послал Господь благодетелей…
Ей-богу, они так навскидку обошли человек десять – пятнадцать, и ко всем обращались напрямую, всех знали в лицо по имени-отчеству, так, словно всё Лукошкино было большим родным домом для каждого человека, каждой семьи, каждого рода, без разделения по национальности, цвету волос и форме носа. Что-то было в этом единении завораживающее, укрепляющее дух и веру, чтобы не раздумывая, а лишь помолясь, идти всем миром в золотую даль, потому что там тепло и свет, а свет всегда сильнее тьмы, и от осознания этой банальности на душе легче…
Царская чета, сопровождаемая счастливыми толпами народа и безрезультатно пытающимися протиснуться в первые ряды боярами, отправилась в свой терем.
Мы с Еремеевым увильнули в сторону от Базарной площади и быстро добрались до городских ворот. Там по-прежнему нёс службу бдительный старик Кашкин, наши стрельцы, держась чуть в сторонке от царских, охраняли свой участок стены непосредственно над воротами. Теперь шамаханское войско можно было разглядеть и без подзорной трубы. Они шли на нас широким полумесяцем, не скрываясь и не таясь, тьма всадников и длинные ряды пустых телег для ожидаемой добычи.
Опытный боярин с усмешкой отмёл мои предположения о численности противника:
79 
