Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
29 
– Что, не нравится? – шутливо прикрикнул я, унимая прыгающие колени. – Вот ведь небось с коровами-то не церемонишься, а как самому…
Тут его и взорвало! Не надо мне было этого говорить, животные, они же всё-всё понимают… Страшные рога качнулись в мою сторону, могучий зверь развернулся во мгновение ока и… Так я не бегал никогда! Моя кобыла удавилась бы от зависти…
Оказывается, на короткой дистанции человек может развивать та-а-аку-ю скорость… естественно, при наличии стимулирующего объекта сзади. Так что я легко обогнал глупое животное саженей на десять, потом за спиной моей раздался ужасающей силы рёв, и широкая, как стол, морда одним махом подбросила меня к вечереющему небу. Я увидел бескрайние леса, широкие поля, извилистые реки, Монино и Андреяны, своих тоскующих гусар и французских фуражиров, горящую Москву и русскую армию, занимающую позиции при Тарутине. Вот только-только успел подумать, что метод «воздушной разведки» наверняка будет востребован в сражениях будущего, как полетел вниз, плюхнувшись всем телом на обширную спину быка!
Гневная скотина нутром поняла, кто на ней сидит, и, пустив пар, яростно вскинула задом. Ан нет! Опытнейший наездник Ахтырского полка не только с лёгкостью одолел сие испытание, но и отважно вонзил чудовищу шпоры под бока! Окончательно взбеленившийся бугай разгромил весь двор, прыгая на месте козлом, но для скидывания всадника не имел ни малейшей практики. Я же, хохоча, как психованный бог войны, направил его в ту самую избу, откуда бежал. Единый миг, и дубовые двери разлетелись в щепки! Подобно грозящим демонам преисподней ворвались мы внутрь, и картина, представшая взору моему, была отчаянно красива!
Красиво – лежал распластанный на полу полковник Гётальс. Красиво – стояли удерживающие его мужики и бабы, красиво – вздымал кривой нож кривой на один глаз (уже!) злодейский старец.
Круглое лицо моё полыхнуло от праведного негодования.
– Не сметь оскоплять француза! Хорошенькое же у него останется впечатление о нашей родине… Ладно бы руку или ногу потерял на войне, женщины любят раненых героев, но… как его любить в ЭТОМ случае?! В смысле за что… каким образом… тьфу, запутался! В общем, я хотел сказать – пошли во-о-о-н, холопы!
Видимо, речь моя произвела впечатление на окружающих, и все, кроме старца, послушливо отвалили. Гусар на быке – зрелище не для слабонервных! Тем паче что этот буйвол впал в ступор лишь от смены обстановки, для очередного приступа буйства ему не хватало ничтожной искорки…
– Сатанаил во плоти! – тонюсенько взвыл старик, беспардонно тыча в меня пальцем. – Зрите, чада мое, Зверь Апокалипсиса изрыгнут огнём геенны пред очи ваши!
Мы с быком недоумённо переглянулись – а о ком, собственно, речь?
– Не попустите злу! Ибо речеши святы отцы – бойтесь владыки Аписа! Рога его – смерть, дыхание – смрад, копыта – твердь, а кровь – яд опаляющий…
На нас так уставились, что мне даже стало как-то не по себе. Положение спас драгунский полковник: Гётальс наконец встал, застегнул клапан панталон и без всякого пиетета врезал сапогом прямо меж ног главного кастрата. Зря, какой смысл туда бить, если… Но чудо! Старец охнул, басом обозвал француза «сволочью!» и рухнул на колени, держась обеими руками за причинное место.
– Да ведь он не скопец! Он – вор, шарлатан и мошенник!
Держу пари, это сразу поняли и остальные. Не дожидаясь, пока народ поймёт, как следует поступить с тем, кто хитро толкнул всех на «усекновение греховной плоти», я подал руку товарищу по несчастью и дал быку шпоры. Исполинский зверь ещё раз жалобно взревел, но, послушливо развернувшись, бодро вынес нас из горницы.
Серьёзного сопротивления во дворе также встречено не было. Пыльными мешками никто не кидался, под ноги не лез и из-за угла не обзывался. Мы почти в полном шпагате подпрыгивали на спине благородного животного, а он в обиде неизвестно на кого носился кругами, пока наконец не вышиб лбом ворота.
– Я ваш должник, месье Давидофф! – сердечно произнёс француз, неуклюже пытаясь поцеловать меня в шею. Видимо, у них в Нормандии так принято выражать глубокую благодарность.
– Нам ещё как-то надо умудриться покинуть нашего спасителя, – напомнил я, делая вид, будто бы ничего не заметил. – Постарайтесь зацепиться за какую-нибудь ветку в лесу и влезть повыше.
Он понятливо кивнул, а буквально через минуту ласточкой взмыл вверх, исчезнув в сосновых лапах. Мне удалось повторить сей подвиг не скоро, однако же фортуна всегда улыбается тем, кто храбр! Горячий бык ускакал по тропе, так и не поняв, куда делись с его спины эти странные двуногие существа и кого теперь за это следует убить… Не нас, и слава богу!
29 
