50 
– Ох, спасибо вам! А ты, Степа, просто герой! – и она восторженно погладила его по плечу.
Степан, снова привольно раскинувшийся все на той же скамеечке, покраснел.
– Да ладно тебе! Я же не задаром!
– В самом деле! – спохватилась Дана. – Мы даже не договорились, сколько тебе заплатить.
– Дома договоримся! – сердито отбрил ее Степан. – Это дело интимное!
Казаки удивленно переглянулись, но промолчали.
Дана подозревала, что Степан имел в виду слово «личное», но не стала поправлять его при всех. Все же уважение к мужчине, главе рода, сидело у нее в крови.
Оставшиеся перекинулись в картишки, весьма потрепанная колода которых оказалась у врача в кармане.
– Я на скорой работаю. Порой приходится и в пробке стоять, и у больного действия лекарства ждать. Так хоть пасьянчик раскинешь, все веселее.
Кате с Даной показалось это очень странным. В век планшетов и смартфонов раскладывать настоящие карты?
– Это очень полезно для моторики рук. Если хотите хорошо соображать и иметь хорошую координацию движений, упражняйтесь с колодой! – и он веером перекинул ее из одной ладони в другую.
Девушки заворожено проследили за полетом карт.
– Это фокусником нужно быть, чтоб так с картами управляться. – Дана с восхищением посмотрела на мужика. – Я и в подкидного дурака-то плохо играю.
– Она прекрасно играет, не верьте ей! – Катя не могла понять, с чего подруга занялась самоуничижением.
– Катя хочет сказать, что играет еще хуже, чем я! – Дана не желала принимать лавры завзятой картежницы.
– Давайте сыграем и выясним, кто как играет, – предложил хирург. – Меня, кстати, Геннадием зовут, а нашего старшого – Тимофеичем. Это проще, чем Ермолай Тимофеевич.
– Вас в честь Ермака назвали? – с интересом уставилась на него Катя.
– Правильно. Эти имена у нас из рода в род передаются. Считается, что мы потомки Ермака, но так оно или нет, не знаю. Семейные архивы утрачены после революции, в двадцатые годы.
Все потупили взор, скорбя по погибшим. Все знали, каким образом в те годы утрачивались не только семейные архивы, но и целые семьи.
– Но мы-то представились, а вас как зовут, милые девушки?
Дана показала сначала на себя, потом на Катю.
– Я Дана, а это Катя. Сыграем, если вы считаете, что это уместно.
– А почему вдруг неуместно? – Геннадий принялся ловко тасовать карты левой рукой.
– Ну, Степан же ранен, – Дана с сочувствием кивнула сидевшему на скамейке парню.
– Это не страшно. Небольшое кровопускание ему даже на пользу. Он кровью переполнен, – пошутил Геннадий, – вот излишки и скинет. На кого раздавать?
Играть захотели все. Он раздал на пятерых и заявил, что играть будут в переходного дурака, раз уж у них нестандартное количество игроков.
После первого тура победителем оказался Тимофеич, а после второго – Дана.
– И вы говорите, что плохо играете? – ехидно заметил Геннадий, наблюдая за неуклюжими из-за перетянутого плеча движениями Степана, раздающего карты.
– Ну, это кому как повезет, – Дана чувствовала себя неудобно в роли победительницы. Но и поддаваться, чтоб проиграть, не хотела.
– Чтоб в карты выигрывать у таких неслабых игроков, как у нас с Генкой, надо быть очень сообразительным и памятливым человеком, – заметил Тимофеич.
– Да, и почему все ей одной, – с притворной завистью заметила Катя, – и ум, и красота. На других ничего не остается.
– А тебе-то чего обижаться? – удивился Степан. – Ты тоже красивая. Не такая яркая, зато характер у тебя лучше, и готовишь ты замечательно.
– А в самом деле, – спохватилась Катя, – давайте-ка я вам пирожков постряпаю. Не знаю, поставил ли Мустафа дрожжевое тесто, но если нет, то я посикунчики сварганю. Не хотите?
Все дружно заявили, что хотят. Катя кинулась к холодильнику, достала начинку и принялась за дело. Через полчаса все ели посикунчики с рисом и грибами, с мясом, капустой и курятиной, запивая их крепким чаем.
– Да, стряпать ты мастерица! – Геннадий потянулся за nn-ным пирожком, не в силах отказаться от столь знатного угощения.
Степан с удовольствием его поддержал. В разгар трапезы в зал вошли Юрий с сопровождающими. Один из них нес объемный пакет. Поставил его на стол перед Катериной и заявил:
– Вот! Теперь вы в расчете!
Катя с испуганным изумлением посмотрела на мешок.
– Ой, кошмар какой! Где мне их хранить? В банк если я их сдам, так вопросов возникнет уйма.
Тимофеич предложил:
50 
