Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
21 
Ей не хотелось сочувствовать ему, но она ничего не могла поделать с собой.
Момент был подходящим для того, чтобы признаться, кто она, но внезапно ее охватил страх. Она прибегла ко лжи, чтобы проникнуть в его дом.
Но нужно ли признаваться ему?
Если бы он хотел принять правду, она бы получила ответ на свое письмо.
Никогда у нее не было лучшего места. Двенадцать долларов в час! Вчера Джейк сказал, что после работы она может пользоваться бассейном, так как стало теплее. Теперь она купит купальник и будет плавать!
Он никогда не кричит на нее и ничего не требует. Ему не приходит в голову, что, платя ей двенадцать долларов, он имеет право ущипнуть ее за зад.
Но все это закончится. Райская жизнь промелькнет, как сон. Джейк умрет, и она снова окажется на обочине.
Ведь в семье Маккензи ничто хорошее не длится долго. Возможно, они прокляты с тех пор, как ее бабушка влюбилась в мужчину, одержимого желанием пробиться на самый верх.
Ей придется снова обслуживать грубиянов в какой-нибудь грязной забегаловке, в то время как ее тетки будут плавать в бассейне, ездить на лошадях, порхать по свету и наслаждаться огромным наследством.
Эта мысль заставила Сару сунуть в карман маленькую серебряную пепельницу, на которой было выгравировано имя ее деда.
Она пыталась убедить себя, что взяла ее на память, потому что это все, что она когда-либо получит от него.
Но это был плохой поступок, и Сара чувствовала себя ужасно. Ее мучили угрызения совести. Возможно, в жилах Маккензи течет не голубая кровь, но никто из них не был вором. Однако пепельница лежала в ее кармане, когда вечером она вышла из особняка и начала свой долгий путь в город.
Когда третья машина, в которой сидел кто-то из обслуживающего персонала, пронеслась мимо нее, ей почти удалось убедить себя, что маленькая серебряная вещица в кармане принадлежит ей.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Бренда проснулась, не понимая, где находится, но постепенно она осознала, что ей никогда не приходилось испытывать такого сильного физического неудобства в сочетании с восхитительным чувством эмоционального благополучия.
На полу валялась детская книжка, а сама она прижимала к себе ребенка, приникшего к ней во сне. Бекки посапывала и сладко причмокивала.
Бренде удалось расчесать кудряшки девочки и даже украсить их розовыми бантиками под цвет платьица.
Надо встать, переодеть малышку в пижаму и положить в постель. Но в какую? В кровать Клинта?
Она вздрогнула, почувствовав, как чья-то рука прикоснулась к ее плечу.
— Бренда…
В низком голосе прозвучала нежная нотка, от которой по спине Бренды пробежала дрожь.
Она перевернулась на спину и сонно посмотрела на Клинта. Его сильная рука лежала у нее на плече, и у Бренды мелькнула мысль, что она знает о нем то, что неизвестно никому на свете.
В мире ее отца Клинт на всех наводит страх. Он рослый мужчина, и его мускулистое тело свидетельствует о недюжинной силе. Клинт ведет себя как человек, который точно знает, как использовать свою силу в случае необходимости. Его глаза говорят о том, что он не потерпит, чтобы ему лгали. У него незыблемая репутация человека, непогрешимого в своих суждениях.
Отец доверяет безошибочной интуиции Клинта — редкому качеству в деловом мире, которое позволяет ему без колебаний принимать радикальные решения. Его уверенность в безошибочности своих выводов граничит с высокомерием и самонадеянностью. Он пользуется уважением большинства и у многих вызывает страх. Власть для него — вторая кожа, и ему удобно в ней.
Но в редких случаях проглядывала его истинная сущность.
Как сейчас, когда от его руки исходит теплота и бессознательная чувственность, напомнившая Бренде случай, давно ушедший в прошлое.
То был вечер студенческого бала. Ей исполнилось семнадцать, и она думала, что, кроме нее, в саду никого нет. Она плакала, и слезы капали на платье, которое стоило целое состояние, но не помогло произвести впечатление. Бренде хотелось быть такой же красивой, как Челси, которая была моложе ее на четыре года. Внимание мужского пола, которым наслаждалась сестра, привело Бренду в ярость.
Примеряя платье в окружении восторгавшихся продавщиц, она думала, что при ее появлении в зале воцарится восхищенная тишина и ей не придется больше играть роль принцессы-сорванца.
Но, надев платье в своей спальне, Бренда вдруг почувствовала, что она пытается изменить себя. Серебристый цвет открытого и короткого платья придавал ее коже желтоватый оттенок. Она не умела рисоваться, как Челси, которой было только тринадцать. Бренда выглядела плоскогрудой и нескладной, как ребенок, нашедший на чердаке сундук со старыми платьями и принарядившийся для чаепития с воображаемой королевой.
21 
