очень нудно 
8 
Миссис Полгрей проследила за направлением моего взгляда.
— Комната для занятий, — пояснила она. — А дальше находится детская.
— То есть нас разделяет комната для занятий.
Миссис Полгрей кивнула.
Оглядевшись, я заметила в углу ширму. За ней располагалась сидячая ванна.
— Если вам понадобится горячая вода, вы можете в любое время позвонить, и Дэйзи или Китти вам ее принесут.
— Спасибо. — Я посмотрела на камин и представила, как там зимой будет пылать огонь. — Думаю, мне здесь будет достаточно уютно.
— Да, приятная комната. Вы первая гувернантка, которая будет здесь жить. Другие спали в комнате по ту сторону от спальни мисс Элвин. Это мисс Селестина предложила предоставить вам эту комнату. Она подумала, что вам здесь будет лучше. Должна признать, она действительно очень уютна.
— Значит, мне следует благодарить мисс Селестину.
— Очень приятная леди. Она без ума от мисс Элвин.
Миссис Полгрей многозначительно покачала головой. Мне показалось, она подумала, что прошел всего лишь год с тех пор, как умерла хозяйка дома, но, быть может, вскоре вдовец женится вновь. И кто больше всего подходит на роль второй жены, как не молодая соседка, которая так любит Элвин? Возможно, они ждут, когда пройдет достаточно времени…
— Быть может, вы хотите умыться и распаковать вещи? Обед подадут через два часа. Но если вам сперва захочется взглянуть на комнату для занятий…
— Спасибо, миссис Полгрей, — ответила я, — но все же я сначала умоюсь и распакую вещи.
— Отлично. И наверное, вам захочется немного отдохнуть. Путешествия так утомляют. Я-то знаю. Дэйзи принесет горячую воду. Обедать можно в комнате для занятий. Если пожелаете, разумеется.
— С мисс Элвин?
— Она принимает пищу вместе с отцом, исключая молоко с печеньем перед сном. Дети трапезничают со взрослыми, как правило, после достижения восьмилетнего возраста. Мисс Элвин исполнилось восемь еще в мае.
— Так значит, здесь есть и другие дети?
— О Господи, нет! Я говорила о детях вообще… Это одно из семейных правил, понимаете?
— Понимаю.
— Ну что ж, я пока оставлю вас. Если захотите прогуляться перед обедом, пожалуйста. Позвоните, и Дэйзи или Китти, в зависимости от того, кто из них будет свободен, покажет вам лестницу, которой вы в дальнейшем будете пользоваться. Она выходит на огород, но оттуда вы сможете без затруднений попасть всюду, куда вам надо. Но не забудьте, обед в восемь.
— В комнате для занятий.
— Или, если вам так удобнее, в вашей собственной комнате.
— Но в помещении, отведенном для гувернантки.
Она не знала, как ей отнестись к этому высказыванию, а когда миссис Полгрей чего-то не понимала, она попросту не обращала на это внимания.
Как только она ушла, чуждая атмосфера старинного дома как будто начала обволакивать меня, погружая в состояние неизъяснимой тревоги.
Я подошла к окну. Казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как Тапперти доставил меня в это обиталище… тоски. Откуда-то доносилось пение августовской птички, возможно коноплянки.
Посмотрев на приколотые к блузке часы, я увидела, что едва минуло шесть, так что до обеда оставалось еще два часа. Быть может, стоит позвать Дэйзи или Китти и попросить принести горячей воды? Мой взгляд непроизвольно устремился в сторону двери, ведущей в комнату для занятий.
В конце концов, это помещение — часть моих апартаментов, и я имею право его осмотреть. Комната оказалась еще больше моей спальни. В центре стоял монументальный стол. На его поверхности виднелись многочисленные царапины и чернильные пятна. Видимо, за этим столом училось уму-разуму не одно поколение юных Тре-Меллинов. Я попыталась представить себе Коннана Тре-Меллина маленьким мальчиком, склонившимся над тетрадкой. Трудолюбивым и прилежным мальчиком, совершенно не таким, как его непутевая и своенравная дочь, которой предстояло стать моей тяжкой проблемой.
На столе лежало несколько книг для детского чтения. Похоже, все рассказы в них были радостного, доброго содержания. Там же находилась тетрадь, на которой было нацарапано: «Элвин Тре-Меллин. Арифметика». Я увидела несколько примеров, в большинстве своем решенных неправильно. Лениво перелистывая страницы, обнаружила карандашный набросок девочки, в которой легко угадывалась Джилли, встретившаяся мне сегодня у сторожки.
— Неплохо, — пробормотала я. — Так значит, наша Элвин — художница. Что ж, это уже кое-что.
8 
