Зачем было рассказывать о дяде Малкольме, его дочери с мужем, если они практически... 
252 
Близко, близко. Пустошь. Скорее…
Сейчас. Еще несколько шагов… Тьма глядит из-под капюшона стража – пугающая, чуждая. Пригибаются под ветром редкие травинки, а там, за границей, Пустошь бурлит ликованием, встречая своих. Их радость, безудержная, долгожданная, становится близка и понятна…
Дома. Еще немного – и мы будем дома. Весь мир, этот чужой мир, станет нашим домом. Только пройти рубеж. Прорвать кольцо. Только…
Твари поднимаются, вырастая из черных капель, идут рядом и впереди, и вот-вот их черный поток перехлестнет границу…
Над головой полыхнуло. Пламя обрушилось с небес прямо на спины ящериц. Ликование захлебнулось диким, безотчетным ужасом. Твари заметались в панике, ища спасения, натыкаясь друг на друга, падая. Огонь лился с неба, и вот уже вокруг ничего не видно, лишь пламя пляшет, да вьется клубами сизый дым.
Больно, больно…
Голоса, полные боли и отчаяния, звучали вокруг. Упав на колени, обхватив руками голову, я кричала вместе с ними, пока голос не сорвался на хрип.
Из сплошной стены огня выбежала ящерица, пролетела мимо, едва не задавив. Шипастый хвост мелькнул перед лицом, я отшатнулась, упала на спину и…
Небо. Мутное за пеленой дыма. Горячий ветер, пламя пригибается… Огненный Змей падает с высоты, я успеваю увидеть огромную рогатую голову, полыхающие глаза, приоткрытую пасть – и закрываю лицо руками. Дыхание Змея обжигает бок, рядом ревет черная ящерица, катается по траве. Массивные лапы дергаются, когти оставляют на земле глубокие борозды.
Больно, больно…
Чужая боль прижимает к земле, но пламя хищно ревет вокруг, и если не встать сейчас, то так и останусь здесь… как Максим.
Максим…
Воспоминание о нем мгновенно подняло на ноги. Я метнулась в сторону, в другую, едва не наткнулась на черную тварь, ослепленную болью и страхом. Завидев брешь в стене пламени, бросилась к ней… И не успела. Волна обжигающе-горячего воздуха заставила пригнуться, Змей пролетел надо мной, дохнул – и бреши не стало. Сплошное кольцо огня.
Рыжая лента в далеком небе…
– Выпусти! Пожалуйста, выпусти!
Пламя цеплялось за сухую траву, кольцо сужалось. Там, где лежала ящерица, остались только бесформенные комья, постепенно оплывающие в маслянисто-черную лужу, огненные языки танцевали на останках чудища.
«Ты должна умереть на месте. Как тот, кто первым привел тварей к кольцу».
Как Максим.
Змей несся над горящим лугом прямо на меня. В открытой пасти плескалось пламя.
– Нет! Не надо, пожалуйста!
Ноги подкосились, я упала, сжалась в комочек. И замерла, перестав дышать. Спину обдало жаром, Змей улетел, и слезы полились из глаз – жива, неужели жива? Сил хватило приподнять голову, увидеть, как Огненный вновь несется вниз…
Убьет. Убьет. Обещал ведь…
– Не надо, – шепотом, глотая слезы. – Пожалуйста, не надо.
И снова несколько долгих мгновений не дышать, ожидая, что вот-вот… И плакать от недолгого облегчения, пока Змей делает петлю, чтобы вернуться. Один раз, другой…
– Пожалуйста, – спина горела, в ушах гудело, и я уже не знала, когда летит Змей над огненным кругом, а когда дышит жаром пламя, подбираясь все ближе.
Пожалуйста, только быстрее. Только сразу. Сразу… Чтобы раз – и все. И ничего не почувствовать. И ничего не осталось. И…
Что-то сдавило плечи, приподнимая от земли. Ящерица? Или сам Всемил? Слез не было, и голоса, чтобы кричать. Я лишь съежилась, прячась от огня или от зубов черной твари – все равно… А потом поняла, кто это – рядом, и заплакала беззвучно, без слез.
Арис не пытался меня успокоить – молча обнимал, закрывая от обжигающего дыхания пламени.
Глава 8. Обруч Всемила
Голоса гудели, затихая до едва слышного шепота, прерываясь напряженной тишиной, вновь просыпались и спорили, спорили… Я лежала и смотрела, как колышутся на потолочных балках тени от деревьев.
Кто-то был рядом постоянно. Вот и сейчас – сидит у кровати. Но кто? Повернуть голову, посмотреть?
Форточка поскрипывает от ветра. Утренние события обрывками всплывают в памяти…
Темный дым над землей, серый пустырь с пропалинами, неподвижные силуэты стражей…
– Я перед тобой в долгу, – говорит Арис.
– Не спеши оказаться в должниках, – отвечает Всемил, и от его голоса хочется спрятаться…
252 
