Влюбись!

Где-то около пяти утра я вдруг испугалась, что он меня бросит. Поэтому пнула его ногой и с тревогой спросила:

— А вдруг ты меня бросишь?

Но даже спросонок он знает службу, поэтому ответил:

— Ни за что, я ведь тебя люблю.

— Вот и уйдёшь со своей любовью, и будешь любить кого-то другого, а кто полюбит меня?

— Не уйду.

Мужчины поддерживают такие разговоры как плохо обученные боты: две-три занятные реплики, а потом начинают повторяться. Поэтому я оставила его дальше спать, а сама подумала, что вот полжизни боишься потерять тех, кого любила, но теряешь и теряешь. И уже так тебе было больно, и так, и с перцем, и со льдом, и до безумия, и до смерти, и до смешного. В итоге ценность собственных переживаний падает до нуля. Ну люблю, ну больно будет, ну справлюсь. И если прежде я искренне соглашалась со всякими правильными вещами, типа главное — во мне, лишь бы самой уметь любить и всё такое, то теперь я мало-помалу превращаюсь в мелкое хищное животное, жадное до чужого тепла. Я, в сущности, давно ничего не хочу от людей, кроме преданности. Это очень стыдно, это духовная деградация и чистенький слив с алмазного пути.

Беседовала недавно с другом о том, как бы украсить свою жизнь, и услышала милейший совет: «Влюбись!» Почувствовала себя так, будто близкий человек попытался продать мне гербалайф. Я, конечно, пишу для глянца, но это не значит, что и между своими следует объясняться на языке примитивного оптимизма. Но, с другой стороны, что ещё нам всем говорить людям? Сказать одиночке: найди кого-нибудь, кто сможет с тобой жить? Несчастливой жене — поищи, кто сможет тебя оценить? Женщине, которая подыхает на работе, — хорошо бы тебя кто-нибудь содержал. Ненужному мужчине — пусть тебе родят ребёнка. Пусть о тебе позаботятся. Пусть окружат вульгарной преданностью. Пусть. Тебя. Любят.

Это было бы чертовски неприлично. Во-первых, сводит все наши высокие метания, попытки самосовершенствования и поиски себя к тупым гендерным стереотипам. А во-вторых, ну кто же говорит правду друзьям?

Поэтому, конечно, влюбись. До сладкой отрыжки бабочками, до идиотизма, до туннельного зрения. А иначе перестанешь спать по ночам от страха.

He торгуйся со счастьем

Страх — отец всех пороков, именно он заставляет умных и воспитанных людей совершать подлости, глупости и дурные поступки. Именно страх, а не страсть облегчает утрату человеческого облика — но приятнее, конечно, думать, что на свободу опять вырвался огромный дикий зверь, а не перетрусившая красноглазая мышь. Если хорошенько напугать примитивное существо, из него первым делом вылезет много фекалий, а если чуть более сложное — то сначала покажутся все его комплексы, а уж потом фекалии, вот и вся разница. Кусаться, будучи загнанными угол, станут и те и другие.

Вроде бы всё просто: не хочешь неприятностей — не пугай никого. Но есть люди, которые способны самостоятельно струсить и нанести упреждающие удары. И если «опасный тип» не обращает внимания на наскоки, они думают «ага, можно!» и начинают нападать в два раза активнее, мстя за пережитый ужас. То есть в чистом виде сами себе и небо, и луна — сами завелись, сделали выводы, обиделись и приняли меры.

Мне хорошо — я маленькая и нежная, могу встревожить только настоящего параноика, а истинных психов не так уж и много, хотя по утрам в это сложно поверить.

Но, вы знаете, есть вещи, для которых размер не имеет значения.

Как, впрочем, и пол, поэтому я буду говорить просто «они» — они, люди. Ну или «мы».

Меня смешат объяснения в духе «некто испугался серьёзных отношений». Как правило, так выражаются тот, кто струсил первым, когда ему не пообещали бессрочный и нерасторжимый брачный договор немедленно.

Вот у них случаются чувства, держание за руки, секс и всё такое. И тут начинаются бабочки в животе — кажется, что это любовь, а на самом деле — готовность обделаться. Безобразная медвежья болезнь зарождается именно с этой лёгкой щекотки — и самый нежный женский цветок, и самый сильный самец человека делаются одинаково жалкими, когда пепел Клааса начинает стучать в их анусе. Стоп, говорят они, а гарантии? Вчера было хорошо, сегодня хорошо, завтра будет хорошо. А послезавтра?!

  35