Последние отзывы

  17  

Он подошел к маленькому круглому столику, выдвинул стул и сел так, что их колени соприкасались.

– Процесс был в самом разгаре, и я не мог освободиться. Но нанял людей, которые присматривали…

– Ты приказал шпионить за мной! – окончательно взбесилась она и попыталась вскочить со стула, но он схватил ее за руки и удержал.

– Не стоит думать об этом именно с такой точки зрения.

– А как прикажешь об этом думать? Боже! Неужели одного насилия было недостаточно? Тебе нужно было влезть и в мою личную жизнь?

Усилием воли он подавил раздражение. Только бы не вспылить!

– Прошу тебя успокоиться. Повышенное кровяное давление вредно для ребенка.

– Предоставь мне самой беспокоиться о ребенке! А ты можешь идти ко всем чертям.

Она отбросила его руки и встала. Но он тоже вскочил и схватил ее за плечи, не больно, но достаточно сильно, чтобы не дать пошевелиться.

– Сядь, – велел он. Она продолжала стоять. Только попыталась передернуть плечами. – Лейни, сядь, – повторил он уже настойчивее.

Поскольку стоять было действительно тяжело, а Лейни не имела права утомлять себя и ребенка, вступая в перепалку, которую, возможно, и не смогла бы выиграть, она села. Он последовал ее примеру.

– Кстати, мне нравится это платье. Беременность тебе идет.

Она оцепенело уставилась на него. Только что раздавал приказы, как тюремный надзиратель, а сейчас хвалит ее платье. Ее платье?

Лейни оглядела простой красный шерстяной джемпер, под который надела белую блузку с черным галстуком в рубчик. Если бы не выпирающий живот, ее можно было принять за ученицу приходской школы.

Она не поблагодарила его за комплимент. Вообще не ответила. Если не считать враждебного взгляда. Вот сейчас соберется с силами и выкинет его вон! Вот только где взять энергию?

– Узнав, что ты беременна, я постарался как можно скорее завершить процесс.

– Надеюсь, не за счет своего клиента? – съехидничала она.

– Конечно, нет, – отрезал он. – Ему дали условный срок.

– За что?

– Вооруженный грабеж.

Лейни еще больше разозлилось.

– Вы мне не нравитесь, мистер Сарджент. И ваша невыносимая самоуверенность тоже. И даже все, чем вы зарабатываете на жизнь. Совесть позволяет вам посылать закоренелых преступников обратно на улицу, чтобы те нападали на ни в чем не повинных граждан?!

На секунду его глаза потемнели. Губы раздраженно сжались.

Но он тут же овладел собой и спокойно сообщил:

– Это не закоренелый преступник. Ему восемнадцать лет. Отец издевался над ним и матерью едва ли не с момента рождения мальчика. Он пытался ограбить винный магазин, чтобы купить матери лекарство.

Лейни притихла. Нервно облизала губы и опустила глаза, чтобы не встречаться с его пронизывающим взглядом.

– Вот как? – едва слышно пропищала она, хотя еще не была готова сдаться. – Но тебе платили за его защиту.

– Меня назначил суд.

Черт! Или этот человек – святой? Ни одного недостатка? Да, он бессовестно соблазнил женщину, без проблеска раскаяния и тени угрызений совести.

– Но в других случаях тебе платили. Ты помогаешь преступникам избежать справедливого правосудия. Хотя знаешь, что они виновны.

– Да, – бесстрастно признал он. – Моя работа не судить их, а защищать, в меру моих способностей, разумеется.

Он был так хладнокровен и собран, а она в это время чувствовала, что обломки прежней жизни разлетаются, как листья на декабрьском ветру… Физически она ему не ровня. Значит, ей осталось убеждение. Единственное оружие.

– Ты не имеешь права врываться в мою жизнь и принуждать меня!

– А мне кажется, что имею! После той летней ночи!

– Это была случайность. Глупая случайность. Я не знала, что делаю.

– Неужели?

– Не знала. Ты повел себя нечестно, воспользовавшись моим положением. Я вспомнила подробности той ночи только через несколько месяцев.

Зная, что она говорит правду, он несколько секунд размышлял, прежде чем спросить:

– И что ты подумала об этом, когда вспомнила?

– Я ужаснулась. И испугалась.

– Меня?

– Себя. Я не хочу говорить об этом.

Она содрогнулась. От омерзения? От воспоминания о его руках, губах, языке?

Она судорожно глотнула воздух.

– Это было кошмаром.

– Это было прекрасно. Ты была прекрасна. Почему для тебя это ужас и кошмар?

– Я не в зале суда, советник. Перестаньте меня допрашивать.

  17