Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
14 
Но окончательно сбитая с толку Лейни молча уставилась на него. Тогда Дик сжал ее локоть и повел к зданию.
Не будь она так зла, возможно, рассмеялась бы над происходившим здесь фарсом. Но сейчас только вырвала руку.
– Не знаю, что вы затеваете, но…
– Но вам лучше не протестовать, поскольку мистер Харпер счастлив, что мы снова вместе.
Его ослепительная улыбка противоречила жестким ноткам в голосе.
Она глянула в сторону входа. Дети уже входили в здание. Директор, глупо ухмыляясь, придерживал тяжелую дверь. Ей хотелось врезать ему по довольной масляной физиономии. Хотелось топать ногами, вопить, рвать на себе волосы.
Но она едва ли не с детства приучилась держать свои эмоции под контролем. Не стоит выставлять себя идиоткой, обнаруживая свои чувства.
Поэтому она сверлила Дика Сарджента разъяренным взглядом.
– Вам это с рук не сойдет, – прошипела она уголком губ.
Он взял ее руку и переплел ее пальцы со своими.
– Уже сошло.
Он оказался прав. Если она не хочет устроить сцену в присутствии мистера Харпера, придется идти с ним.
Конец дня показался ей скверной пьесой. Комедией, в которой свои роли знали все, кроме нее. Она пыталась найти правильный тон и нужные реплики, хотя все выходило глупым и бессмысленным.
За ланчем в кафетерии, полном шумных непоседливых детишек, она сидела напротив человека, который пил дорогой бренди и владел работой Лероя Неймана[3]. Сейчас ей определенно было не по себе при воспоминании о подробностях висевшей над камином литографии. Этот человек отведал резиновую пиццу и увядший салат с таким воодушевлением, словно перед ним поставили изысканные блюда из ресторана «21». Да еще и улыбался ей, не обращая внимания на заляпанную пластиковую столешницу, загроможденную пластиковыми подносами и грязной посудой. В центре стола грустными часовыми возвышались пузырьки с искусственным подсластителем, закрытые снизу пробками солонки и треснувшие салфеточницы. И все же он явно чувствовал себя как дома!
Он постоянно касался ее. Приносил еду и напитки, угадывая каждое ее желание, пока ей от раздражения не захотелось наплевать на чувства собравшихся и оглушительно громко кричать на весь зал. Только присутствие других преподавателей, следивших за ней с мечтательным видом, удерживало от того, чтобы швырнуть поднос на его колени, чтобы посмотреть, как он станет улыбаться в этом случае!
– Боже, – прошипел кто-то ей на ухо, – вы в своем уме?!
– Что?
Лейни обернулась. Сзади стояли две самые заядлые охотницы на мужчин и жадно наблюдали, как Дик раздает брикеты с купленным для детей мороженым.
– Неужели упустите его? Неужели не попытаетесь вернуть? Хоть ненадолго!
– Солнышко, я бы даже смирилась с побоями, только бы удержать его в своей кровати.
– Он супер. Абсолютный отпад!
– Да почему вы вообще от него ушли? Я бы ползла за ним в веригах на четвереньках!
Лейни прошла точку кипения еще несколько минут назад. И даже немного успокоилась. Поверят ли они правде?
– Впервые я встретила его, когда застряла в лифте. У меня началась истерика. Он отвел меня в свою квартиру, опоил бренди и воспользовался моим беспомощным положением, раздев, утащив в постель и занимаясь любовью, как кролик, всю ночь.
Они уставились на нее как на сумасшедшую:
– И что? Это было так плохо?
Весь день ее ученики озорничали, возбужденные приближавшимися каникулами и появлением человека, который, по их мнению, соперничал с самыми неотразимыми героями любимых телесериалов. К тому времени, как прозвучал последний за этот день звонок, Лейни была совершено вымотана, физически и умственно, не говоря уже об эмоциональном состоянии.
Почему он здесь? Зачем искал ее?
– Готова, дорогая?
– Я вам не «дорогая»!
Она бесцельно перебирала бумаги на столе, пока все дети не ушли. Только тогда развернулась и дала волю ярости, копившейся весь день.
– И прекратите так меня называть. Почему вы здесь? Как нашли меня и что хотите? Мне требуется объяснение, черт побери!
– В таком случае – мне тоже! – отпарировал он.
Взрыв его негодования испугал ее, и она в злобном молчании принялась швырять вещи в сумочку. Он держал ее пальто. Ничего не оставалось, как принять его помощь. Дик застегнул все пуговицы, глядя ей в глаза и словно подначивая запротестовать. Но Лейни снова промолчала. Они вместе вышли и зашагали по пустому коридору, пахнувшему чернилами, пастой для фломастеров, мятой и пропотевшей шерстью.
14 
