Последние отзывы

  184  

Первый тост предложила Катерина. Она жизнерадостно сообщила гостям, что герцог Лодовико уже собирает армию, чтобы отбить Милан. Он пришлет несколько батальонов в Форли, как только благополучно вернется. Это известие вызвало волну радостных возгласов.

На столе стояли три жареных гуся, обязательная тарелка с лесными орехами и засахаренный миндаль. Когда все было съедено, позвали музыкантов из числа солдат. Двое флейтистов и трое барабанщиков играли так, что пол под ногами дрожал.

Катерина, разумеется, схватила за руку ди Казале, вытащила его из-за стола в центр голого мраморного пола и тут же принялась зажигательно отплясывать сальтареллу. Скоро ее лицо уже пылало от жара камина.

Не успел Скипио обернуться ко мне, чтобы пригласить на танец, как я окликнула Катерину:

— Ваша светлость, мне нужно на свежий воздух.

Я не стала дожидаться ее ответа, а сразу проскользнула через приемную к входной двери, воздух за которой был морозным и сладостным. Не раздумывая, я взбежала на стену крепости, прислонилась к каменному зубцу и поглядела на раскинувшийся внизу Форли.

На другой стороне крепостного рва лунный свет играл на длинных стволах пушек Борджа. Позади них горели огоньки в окнах самых богатых домов города. Со стороны армии завоевателей до меня доносились слабые, нестройные голоса, поющие рождественские гимны, и пьяные выкрики на французском, немецком, итальянском. Но эти звуки почти полностью заглушались смехом и пением сотен нетрезвых наемников, расположившихся этажом ниже, и зажигательной музыкой, доносившейся из Парадиза.

Я стояла, пока не начала дрожать от холода, и лишь тогда с неохотой направилась в покои госпожи. Спускаясь с последней лестницы, я наткнулась на поднимавшуюся Катерину. Она, как и я, была без плаща. Госпожа Форли слабо улыбалась, но в ее глазах застыли боль и готовность принять поражение.

— Идем со мной, — произнесла она мягко. — Я хочу сделать тебе подарок наедине.

— Но у меня для тебя ничего нет, мадонна, — ответила я.

— Ты уже отдала мне все, — сказала она.

Мы пришли в промерзшую спальню. Катерина подошла к шкафу, достала простую деревянную коробочку размером в пол-ладони, поставила ее на край кровати и жестом предложила мне сесть рядом. Катерина не стала дожидаться, пока я сама ее открою. Она сразу вынула содержимое: тонкую, ничем не примечательную золотую цепочку с простым медальоном в форме сердечка.

Меня удивил такой подарок, но я все равно вежливо поблагодарила Катерину. Она не спешила отдавать мне вещицу.

— Смотри внимательно, — сказала она.

Сбоку на сердечке был замок. Графиня нажала на него большим пальцем — и медальон раскрылся. Внутри лежал крошечный, аккуратно сложенный клочок бумаги.

— Не развертывай просто так. Сделай это только в том случае, если захочешь использовать, — предостерегала она. — Я завернула порошок в бумагу, чтобы он не высыпался, когда открываешь. Если представится возможность, лучше всего принимать в вине. В крайнем случае бумагу легко можно проглотить. — Она добавила доверительным тоном: — Доза довольно большая. Должна убить легко.

Я положила ладони на колени, внимательно рассматривая невинный с виду клочок бумаги.

— Кантарелла.

Катерина кивнула.

— Чезаре Борджа никогда меня не получит. Я погибну в бою либо приму этот подарок его отца. — Она со щелчком закрыла медальон, расстегнула цепочку и надела мне на шею, затем отодвинулась и с печальной улыбкой полюбовалась украшением. — У меня тоже есть такой. Не поможешь надеть?

Я была так ошеломлена, что не стала возражать, когда она достала из шкафа второй медальон. Я расстегнула цепочку, надела на нежную шею, и руки у меня затряслись.

— Ты не должна этого делать, мадонна.

— Если меня возьмут в плен, то сделаю. Или ты предпочла бы, чтобы меня насиловал и пытал Чезаре Борджа, притащил в Рим, обрек на еще худшую участь?

Я отвернулась, чтобы скрыть смятение.

— Сегодня Рождество, — негромко сказала она. — Может, погадаем в последний раз, чтобы узнать, что принесет нам новый год?

Несмотря на тугой комок в горле, я согласно кивнула, достала из сундука колоду, села на кровать, развязала черный шелк, в котором хранились карты, и провела рукой по потертым рубашкам, думая о матери. Интересно, кто заберет карты после моей смерти?

Я мысленно помолилась ангелу, который никогда еще не казался мне более далеким: «Благослови карты, пусть мои предсказания будут правдивыми». Затем я открыла глаза и дождалась, пока меня охватит уверенность. Это были карты не только Катерины, но и мои.

  184