очень нудно 
185 
— Значит, ты сходишь с ума от восторга? — поддразнил ее Диллон. — Что ж, попытаюсь снова свести тебя с ума.
Диллон протянул руку к ее левой груди и легонько сжал ее. Потом он лизнул сосок. Синния погладила его по затылку. Она готова была поклясться, что прямо-таки физически ощущает, как муж с каждой минутой возбуждается все сильней. Она с нежностью и благодарностью за то, что он так страстно ее жаждет, поцеловала его.
— Я люблю тебя, — прошептала Синния. — Очень тебя люблю. Подумать только, а ведь я так и не поблагодарила тебя за то, что ты меня спас. Я думала, что мы с тобой больше никогда не увидимся, и сердце мое обратилось в камень. Но ты спас меня. Вернул домой. Теперь я снова живу. Спасибо тебе.
— Ты — моя жизнь, — прошептал Диллон. — С первой нашей встречи я полюбил тебя, ты, тогда еще сама того не желая, сразу завоевала мое сердце. Мне не нужна никакая другая жена. Я никого не смогу полюбить, кроме тебя. Вместе мы — единое целое. А по отдельности мы — лишь пара потерянных душ. Я люблю тебя.
И Диллон поцеловал ее. Это был долгий жаркий поцелуй, от которого по телу Синнии разлилась странная слабость. Синния вздохнула и закрыла глаза. На Синнии и Диллоне, вновь ставших мужем и женой, не было одежды. Им очень нравилось ощущать кожу друг друга. Синния почувствовала, как в ней поднимается неудержимое сексуальное желание. Оно требовало немедленного выхода. То же самое ощущал и Диллон. Когда он вошел в нее, Синния закричала от восторга и обвила Диллона ногами, чтобы наслаждение было еще острее. А потом, расслабленные, они лежали в объятиях друг друга и чувствовали обоюдное безграничное счастье и всепоглощающую любовь. Их сердца бились в одном ритме, их чувства были одинаковыми, их желания совпадали. Диллон не меньше Синнии хотел, чтобы у них появился ребенок, но сейчас это было невозможно. Война между яфирами и бельмаирцами только начиналась. Ахура Мазда был очень опасным человеком, который ни перед чем не остановится, чтобы захватить Бельмаир. Если Синния родит ребенка, яфиры могут использовать его против них и всего Бельмаира. Но, несмотря на все эти разумные мысли и рассуждения, Диллону было очень жаль, что семя, которое он изверг в лоно Синнии, не может принести желанного потомства. Он обнял Синнию, слегка приподнял ее над постелью и стал укачивать, как ребенка. Синния во сне улыбнулась — наверное, ей снилось что-то очень приятное. Диллон же долго не мог уснуть, тревожные мысли одолевали его. Что их ждет впереди? Какая судьба уготована Бельмаиру? Диллон понимал, что войны с Ахурой Маздой не избежать. Но он не хотел уничтожать клан яфиров. Диллон вообще не был сторонником войн, так как не понаслышке знал, какой кровопролитной и жестокой может оказаться война. В юности он прошел через две войны, и не хотел подвергать Бельмаир таким ужасам и лишениям. Диллон давно уже понял, что яфиры, как и бельмаирцы, очень мирный народ. Но Ахура Мазда — совсем другой вопрос: в отличие от большинства яфиров он жаждал развязать войну. Он мечтал захватить Бельмаир и тем самым отомстить его народу за давнюю обиду клана. Казалось, что это превратилось у него в самую настоящую манию. Ахура уже не мог мыслить разумно, превратившись в одержимого своей идеей.
Диллон улыбнулся, вспомнив эту самонадеянность вождя яфиров. Ахура Мазда много лет жил в мире своих иллюзий, лелеял мечту — захватить Бельмаир и уничтожить его жителей, и до того уверился, что с легкостью может это осуществить, что ему уже и в голову не приходило, что король Бельмаира может оказаться сильнее его. И уж тем более Ахура не мог представить, что этот король будет обладать магическим даром. Все народы, которые владели магией, трепетно относились к традициям и правилам. Однако Ахуру Мазду такие мелочи не заботили. Он жил, нарушая все возможные и невозможные правила. Поэтому так долго не могли предотвратить похищения женщин из Бельмаира. Яфиры нападали неожиданно, нагло и дерзко. Ахура Мазда был врагом вероломным и мог нанести удар Бельмаиру тогда, когда этого меньше всего будут ожидать. Не объявляя войны, не выдвигая требований.
На следующий день Диллон поделился своими опасениями с Калигом, Ларой и Нидхуг, когда они все вместе собрались в библиотеке.
— Поведение яфиров всегда поражало бельмаирцев своей непредсказуемостью и дерзостью, — заговорил Диллон. — Но теперь я понял, что дело не в самих яфирах, а в их предводителе — Ахуре Мазде.
185 
