Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
141 
– Я хотела бы взаимного извинения. Она извинится за то, что ударила его, а он – за свои унизительные слова.
– Простите, но наш разговор окончен. Мое лучшее предложение вы уже слышали.
Я встала.
– Хорошо. Иви нарушила правила и получила свое наказание. Пусть даже несправедливое. Пойдем, Иви, мы возвращаемся домой. А если этот мелкий расист опять начнет обзываться, я разрешаю тебе врезать ему по зубам. За новые брекеты я заплачу.
– Вау, – сказала Иви, уставившись на меня.
Директор вскочила с места.
– Надеюсь, вы не будете злиться на школу. Спонсорский взнос нам крайне необходим. У нас нет компьютерного класса. И множество учеников, которые не выживут в мире современных технологий, не получив должного навыка.
– Я оплачу вам весь класс.
Она ахнула.
– Несмотря на то что вы расстроены моим решением касательно Иви?
– Я не собираюсь наказывать школу за то, что не разделяю вашу точку зрения. Я слишком хорошо воспитана.
– Спасибо!
– Я оплачу ваш класс при двух условиях: на двери появится табличка в честь моей бабушки, Мэри Ив Нэтти, а на стене вы повесите цитату о толерантности и честности. Что-то из Мартина Лютера Кинга, младшего. А цитату выберет Иви.
– Договорились!
Мы пожали друг другу руки.
– Иви вернется в класс через два дня. Всего доброго.
Я взяла Иви за руку. Она явно потеряла дар речи. Шагая по коридору, я снова заметила, как открываются двери, выглядывают учителя. Заметила даже несколько рук, сжимающих телефоны с камерами. Иви на них оскалилась.
– Эй, а ну занимайтесь своим делом! Иначе я скормлю ваши телефоны своему козлу! Хватит глазеть на Кэти!
– Тише. – Я натянула шарф на лицо, дернула Иви за руку, и мы побежали. Не идеальный день мамы с дочерью в школе, зато мы доказали, что нам вполне удастся парный бег в мешке.
В «хаммере», который я гнала домой на черепашьей скорости в тридцать миль в час, я смотрела, как дрожат на руле мои руки, и чувствовала, что Иви сверлит меня взглядом с пассажирского сиденья.
– Ты меня защитила. Почему?
– Я всегда буду защищать твое право на должное уважение.
– Я не хотела неприятностей. И не хочу, чтобы узнала миссис Ганза. Что, если она…
– Не волнуйся о миссис Ганзе. Но давай ты в будущем попытаешься не портить работу местных стоматологов.
Она сползла по спинке сидения.
– Это не так уж просто. Тебя-то никто никогда не обзывал.
– Да неужели? – Я рассказала о протестующих у отеля «Четыре Сезона». – А еще репортер из кинохроники называл меня «скучной девицей с большими зубами». Еще один говорил, что я «конфетка, в которой больше очарования, чем таланта», а еще я «потрясающе безобидная». Как застиранный коврик у двери.
Иви тихо сказала:
– Зато ты не толстая и не уродливая, как я.
– Ты не толстая и не уродливая.
– А еще я ненавижу эти кудряшки. И я чудачка.
– И ничего плохого я в этом не вижу. К тому же такие волосы – это просто чудо.
– А я хочу выглядеть как Холли Берри. Или как ты. Ты выглядишь как белая Холли Берри. Ну, то есть такая же красивая.
– Тебе не нужно быть похожей на меня, Холли Берри или любую другую красотку. Будь собой.
– Ты же сама в такое не веришь.
– Да неужели? Еще как верю. Девочкам нельзя позволять другим людям диктовать, как им нужно выглядеть. Им нужно быть уникальными. Уверенными.
– Если не имеет значения, как ты выглядишь, почему ты до сих пор не показываешь лицо незнакомым людям?
Я вцепилась в руль.
– Потому что я знаменита и тут же налетят фотографы, которые захотят нажиться…
– Ты просто не хочешь, чтобы тебя называли «уродиной». Ты постоянно боишься услышать это слово. И что бы Томас ни говорил, тебе не легче. Он тебя любит, но ты не хочешь и не видишь себя так, как он тебя видит. И как бы мы с Корой ни пытались тебе показать, что нам все равно, как ты выглядишь, ты нас не слушаешь. – Она почти кричала, глаза блестели от слез. – А если ты испугаешься и решишь, что больше не будешь выходить к людям? Миссис Ганза тогда поверит, что ты правда сумасшедшая, и заберет нас у тебя!
Я вырулила на обочину, повернулась к Иви и схватила ее за руки.
– Иви, милая, обещаю, что не позволю моим проблемам…
– Я уродка, и мне никогда не стать такой хорошей, чтобы меня полюбили! Я знаю! Я знаю! Вот как ты! Я никогда не почувствую, что меня можно любить, и ты тоже, а однажды ты перепугаешься, а у нас с Корой больше не будет дома!
141 
