Последние отзывы

  41  

Она глубоко вздохнула:

— Извини меня. Я все делала не так и пойму тебя, если ты устал и теперь меня ненавидишь.

— Ненавижу? Я люблю тебя! — крикнул Зик, и это было как струя чистой воды. — Я люблю тебя до безумия, женщина. Какого черта тебе от меня надо? Скажи, потому что я хочу знать. Скажи, и я это сделаю, будь я проклят.

Еще несколько часов назад Мелоди не смогла бы сказать ему правду, особенно когда он пристально смотрел на нее своими блестящими черными глазами.

— Мне надо, чтобы ты продолжал меня любить, потому что я люблю тебя и не могу жить без тебя.

Ну вот. Она высказалась, и страх вновь охватил ее, начал душить. Мелоди глядела на Зика, ожидая его реакции.

Он стоял, не шевелясь, даже не мигая, бесконечно долго, а потом его тело расслабилось от неимоверного облегчения.

— Иди сюда, — сказал Зик, раскрывая объятия. — Нам надо поговорить. Я должен понять, а ты должна объяснить. Но сперва я хочу обнять тебя и убедиться, что ты действительно здесь, а не на дне Темзы или в объятиях кого-то еще.

Он обнимал ее долго-долго. Сердце Мелоди стучало как барабан.

Это был момент истины — по крайней мере, максимальное к нему приближение. Потому что их разговор мог кончиться только одним — они займутся любовью. И Зик увидит ее шрамы. Они оба это знают. От такой мысли молодой женщине стало нехорошо.

— Ладно. — Зик ослабил объятия, но только для того, чтобы препроводить жену на диван. — Первым делом я закажу что-нибудь. Что ты хочешь?

— Ничего.

Мысль о еде внушала ей отвращение. Зик снял телефонную трубку, заказал кофе и круассаны и сел рядом с Мелоди.

— Расскажи, где ты была сегодня утром, — попросил он мягко. — Я хочу знать все подробности.

— Я побродила немного, потом села на скамейку. Ко мне подошла пожилая леди и заговорила. И пригласила к себе на чашку чая, — живо ответила Мелоди. — Она… она была очень добра.

— Я ей благодарен.

— Она рассказала мне историю своей жизни, как она потеряла нескольких младенцев, а потом у нее родился сын. И время очень быстро прошло. Я не сообразила. Мне кажется, она по-своему очень одинока.

Зик проницательно заметил:

— Как я понимаю, признания делали обе стороны. Ты рассказала ей о наших проблемах? — (Ее тронуло слово «наших». А ведь он мог сказать «твоих». Она кивнула.) — Это не осуждение, скорее замечание, — добавил он. — Ты готова четыре часа разговаривать со старой дамой о своих чувствах, но не хочешь поделиться ими со мной.

Мелоди не могла не принять вызов:

— Я не провела с ней четыре часа. Два, самое большее. Полтора, вероятно. И я говорила с тобой обо всем.

— Нет, Ди. Ты выдала мне список причин, почему считаешь невозможным остаться со мной, — ни одна из них, кстати, меня не убедила. На самом деле ты не можешь найти причину, по которой мы должны развестись, потому что таковой не существует. Я не сомневался, что мы должны быть вместе, и не раз говорил тебе об этом. Но ты мне не поверила, правда? И это после двух лет брака!

Ее глаза казались огромными на бледном лице.

— Я хотела верить. — Мелоди всхлипнула. — Честное слово, хотела. — Но глубинный инстинкт самосохранения не позволял ей поверить, что она — его «единственная женщина», как часто говорил Зик. Риск был слишком велик. Если бы Мелоди поверила ему, а потом что-то пошло не так, она бы этого не пережила. — Невозможно поверить, что такой человек, как ты, навсегда полюбил такую, как я, — прошептала она еле слышно.

Зик посмотрел ей в глаза:

— Что значит — такую, как ты? Ты красива, умна, ты уникальная, ты лучшая. И самое удивительное, чего я поначалу не мог себе объяснить: ты так же прекрасна внутренне, как и внешне. Когда я впервые увидел тебя… Ты опоздала на просмотр, помнишь? Я почувствовал к тебе физическое влечение. Ты танцевала так, будто растворилась в музыке. Эротичнее этого я ничего никогда не видел. Потом ты встала посреди сцены и не испугалась меня. Тебя не смутили мои вопросы. А потом я услышал, как ты объясняла другим девушкам, что опоздала из-за того, что у твоей старенькой соседки умер кот. Ты была для меня загадкой. И мне стоило большого труда убедить себя, что ты — настоящая.

— Я? — Ей было трудно поверить, что Зик говорит об ординарной, серенькой Мелоди Джеймс.

— Твоя мягкая, теплая душа… Против нее у меня нет оружия, — хрипло прошептал Зик. — Я растворяюсь в ней, она заставляет быть лучше, верить, что добро побеждает зло, что Санта-Клаус действительно существует и что розовый сад и счастье навек — где-то тут, рядом. Протяни руку и возьми. — Он улыбнулся. — Не смотри на меня так. Разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя?

  41