... 
103 
– Я до тебя доберусь! Все равно добе… – очередная угроза слегка запыхавшегося Марка внезапно оборвалась на полуслове.
На озлобленной физиономии веснушчатого паренька появилась тревога, а его кудрявая, рыжеволосая голова завертелась из стороны в сторону. Воин клана Мартел неожиданно ощутил приближение врагов и заметался в панике, не понимая, что происходит, ведь дорога по-прежнему была безлюдной, а поверженные им напарники моррона не подавали признаков жизни. Непонятно откуда взявшийся страх заставил Марка отступить на десяток шагов к стене цитадели, но это его не спасло. Встреча с пока что невидимым врагом была неизбежна.
Угол обзора до сих пор лежащего на камнях Дарка был весьма ограничен, поэтому он не сразу заметил, что заставило врага отступить, но через пару-другую секунд и его взору предстало яркое зеленое свечение, надвигающееся волной по неизменному рельефу придорожных скал. Оно перемещалось не по вертикальной поверхности горного монолита, а как будто внутри него, и при этом неуклонно приближалось, становясь все ярче и ярче.
«Это же телепорт! Такой же махаканский телепорт, который и нас перенес к Марфаро!» – едва успел догадаться моррон, как тайное стало явным, а неопределенная угроза для Марка приняла вполне конкретные формы и черты.
Достигнув наибольшей, практически ослепившей яркости, свечение с громким шипением вырвалось из плена скал и тут же погасло, оставив после себя лишь фонтан разлетевшихся во все стороны и тут же затухших искр да троицу приземистых, коренастых фигур, неподвижно застывших посреди дороги. Это были не жалкие нынешние гномы, не их великие предки из времен процветания Махакана и даже не Сыны Великого Горна, а кто-то еще, кто лишь выглядел как воины древнего народа, но на самом деле даже не являлись живыми, дышащими и источающими тепло существами.
Обнаженные по пояс мускулистые бородачи молча стояли, сжимая в сильных ручищах увесистые, двуручные молоты, и, не моргая, взирали на все пятящегося и пятящегося к стене Марка. Пренебрегающие не только доспехами, но и одеждой воины выглядели как живые, хоть их блестящие, облитые маслом тела были вовсе не из плоти и крови, а выкованы из отменной махаканской стали. Они стояли неподвижно, как и подобает изваяниям, но лишь до тех пор, пока отступавшему и так же безмолвствующему врагу не осталось дойти до стены каких-то жалких десяти шагов.
Схватка началась так молниеносно, что едва нашедший в себе силы приподняться на залеченных локтях Аламез и глазом не успел моргнуть. Казалось, вот только что троица стальных воинов застыла неподвижно посреди дороги, а уже в следующее мгновение истуканы каким-то чудом перенеслись к самой стене и налетели сзади на даже не успевшего повернуться к ним лицом Марка. Они нанесли ему всего три удара; три быстрых и в то же время сокрушительных удара пронзительно жужжащими да завывающими в полете молотами. Два из них раскололи грудь приспешника Мартел, а третий отсек Марку по локоть руку, которую тот успел подставить, чтобы защитить голову. Крови, конечно же, при этом не брызнуло, поскольку тело Марка находилось в боевом режиме и состояло из живой, подвижной материи, по твердости и прочности не уступавшей камню. Однако этого оказалось явно недостаточно. Как встарь говорилось у махаканцев: «Плох тот молот, что не может раздробить камень!»
Мгновенно сообразив, что стальная троица ему не по зубам, Марк тут же решил ретироваться. Быстро отступая назад и вправо, бывший соратник Дарка использовал старую, как подземный мир, уловку – внезапно изменил направление движения и стремительным прыжком достиг стены цитадели, к которой так упорно пытался попасть. Стальные гномы, к сожалению, как все остальные големы, не блеснули сообразительностью и не успели своевременно отреагировать, изменив траекторию движения молотов. Марку удалось коснуться стены, и, как только это произошло, уродливая рана на груди парня мгновенно затянулась, а отколотая рука отросла и тут же устремилась вперед, сделав нелепейшую из попыток вырвать молот из ручищ ближайшего гнома. Естественно, статуя удержала свое оружие, а затем резким разворотом в сторону корпуса и последующим за ним ударом стального лба в почти каменную грудь противника отбросила напавшего от стены.
Пронесшийся в этот миг под сводами пещеры звон был настолько оглушителен, что Аламез вновь на пару секунд потерял способность слышать, а пребывавшая в бессознательном состоянии Ринва очнулась. К радости моррона, еще плохо соображающая спутница предприняла единственно правильное действие, то есть по-пластунски поползла в сторону, как можно дальше от места схватки диковинных существ.
103 
