Последние отзывы

  38  

Когда домработница ушла, Генри Треверн-старший откинулся на спинку кресла и вздохнул:

– Эта женщина как глоток свежего воздуха. Честно говоря, не представляю, что бы я без нее делал.

Чистосердечное признание отца и откровение Мэри о том, что отец постоянно его хвалит, вдвойне ошеломили Генри. Он начинал понимать, что, вероятно, недооценивал своего отца. Удивленно качая головой, он сказал:

– Если ты так себя чувствуешь, то я говорю тебе: «Добро пожаловать обратно в мир живых!» Молодец, папа. – Взглянув через всю комнату на Кит, Генри ощутил, как у него потеплело на душе. Кит одобрительно ему улыбалась. – Давайте попробуем бутерброды? – предложил он. – Похоже, они очень вкусные.

– Мой сын прав, мисс Блессингтон. Вы не возражаете, если я буду называть вас по имени? Вы наверняка проголодались после такой долгой поездки из Лондона. Вам следует что-нибудь поесть.

– Спасибо, – ответила Кит. – С удовольствием поем.

Когда она приблизилась к столу, Генри не удержался, взял ее за руку и сжал ее. Она не отстранилась от него тотчас же, как он предполагал, хотя ее улыбка была несколько неуверенной и застенчивой. Увидев молчаливый вопрос в глазах отца, Генри понял, что он за ними наблюдает. Но на самом деле Генри искренне наплевать на его мнение. Пусть отец понимает, что отношения между ним и Кит носят не совсем профессиональный характер. Внезапно Генри захотелось быть откровенным, как никогда, и открыто говорить о своих чувствах, не заботясь о последствиях, какими бы они ни были.

Спустя короткое время Кит возвращалась из ванной комнаты и уже собиралась открыть дверь гостиной, чтобы войти, как услышала низкий и звучный голос сэра Генри. Он говорил своему сыну:

– Должен признаться, что твое предложение взять продолжительный отпуск кажется мне хорошей идеей, Генри. Я знаю, что могу положиться на своих сотрудников. Они обо всем позаботятся в мое отсутствие. И раз уж мы заговорили на эту тему, хочу тебя спросить: не подумывал ли ты вернуться домой, чтобы взять на себя управление поместьем? Знаю, тебе, вероятно, не хочется этого слушать, но я старею, а родовому поместью нужна молодая кровь. Тебе следует подумать о бракосочетании и семье. У тебя есть на примете хорошая девушка, из которой получится достойная хозяйка поместья? Поместье – твое наследие и родной дом, и я хотел бы, чтобы ты начал им управлять, обзаведясь семьей.

Стоящая за дверью Кит замерла и затаила дыхание.

– Так как в последнее время у меня было предостаточно шансов поразмышлять о будущем, – ответил Генри, – я думал о тебе и о поместье. Да, я хотел бы однажды сюда вернуться и взять на себя бразды правления, обзаведясь женой и детьми. Но не сейчас. Время еще не настало.

– Ты можешь предположить, когда оно настанет?

Помолчав, Генри-младший вздохнул:

– Нет, отец. Тебе просто придется набраться терпения.

С тяжелым сердцем Кит сделала глубокий вдох и дрожащей рукой обхватила дверную ручку…

Положив сумку на край аккуратно застеленной кровати в комнате, которую подготовила ей Мэри, Кит провела руками по лицу и тяжело вздохнула. Она чувствовала себя эмоционально опустошенной и физически уставшей. Хотя до конца вечера она ни разу не пожалела, что решила отвезти Генри в его родовой дом. Казалось, он и его отец действительно решили наладить отношения.

Она снова и снова прокручивала в мозгу вопрос сэра Генри о том, есть ли у его сына на примете хорошая девушка, подходящая на роль хозяйки поместья. Ничто не заставило бы Кит чувствовать себя более чужой в этом доме. Она не просто не на своем месте. Она влюблена в человека, который совсем ей не пара. Только сумасшедшая способна мечтать о том, что у них есть совместное будущее.

К сожалению, Кит не одна из «хороших» и «подходящих» девушек, которых сэр Генри хотел бы видеть рядом со своим сыном. А раз так, ей остается только огорчаться и сожалеть о невозможности быть рядом с Генри всегда.

«Какая же ты дура, Кит! Разве можно быть такой глупой? Ты повторяешь ошибки своей матери».

Яростно ругая себя, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Она плакала, пока у нее хватало сил. Она стремилась к Генри всеми фибрами своей души. Все в нем казалось ей совершенным – и его внешний вид, и улыбка, и теплый, чувственный запах его тела, и его поддразнивания и провокации. Она будет помнить о нем всю жизнь. Такое чувство, что он околдовал ее и она никогда не освободится от его чар, как бы ни старалась.

  38