Последние отзывы

  83  

Глин стоит у двери коттеджа. Поднимает руку и стучит. Мэри открывает окно студии. «Я здесь!» — говорит она.

Когда Глин протягивает руку, чтобы открыть калитку, его охватывает нерешительность. Внезапно он перестает понимать, зачем понадобилось ехать к Мэри Паккард. Что заставило его сделать необдуманный телефонный звонок, показавшийся ему тогда таким нужным?

Он овладевает собой. Осматривается: видит сложенный из известняка коттедж, окна со средниками — дом построен веке в семнадцатом, а кирпичная труба и крытая шифером крыша относятся явно к более позднему периоду. Откуда-то сбоку раздается голос. Он оборачивается и видит ее. Да, это она, хотя он с удивлением замечает, что она тоже… словом, постарела.

— А… — говорит он. — Мэри.

Впоследствии он будет пытаться восстановить в памяти все сказанное тогда, и обнаружит, что все, что помнит, — скопление слов и чувств: ее слова, его молчаливая реакция. Своих собственных слов он не припоминает; он осознает, что сначала что-то говорил, а потом умолк. В какой-то момент она тоже перестает говорить, и в комнате воцаряется тишина — в весьма обитаемой комнате Мэри, комнате, которая одновременно служит кухней, гостиной и кабинетом. Негромко тикают старые часы из тех, что раньше висели на железнодорожной станции, на комоде свалены морские раковины, камни, сушеные травы и овечий череп. «Наверное, я и слова не даю тебе сказать, — замечает она. — Извини». Он вспоминает, что лишь руками развел — в знак чего? Поражения? Уступки? Отречения от собственных слов?

Это было уже после обеда. Обменявшись приветствиями, они отправились в коттедж, она сварила кофе. После нескольких минут разговора Мэри сидит и молчит, у нее странное выражение лица. После того как он робко намекнул, был осторожным, искренним, убедительным.

Немногим позже. После того как Мэри начала говорить — и проговорила довольно долго. Говорила о Кэт. Хочешь узнать о Кэт? — спросила она. Хорошо. Я расскажу тебе о Кэт.

Вообще-то, меня не проведешь, Глин. Забудь про свои мемуары. Ты ведь не собираешься писать никаких мемуаров, так? Я не знаю, что тебя беспокоит, но что бы то ни было, ты сделался одержимым Кэт, правда? Одержимым так, как, я подозреваю, никогда не был при ее жизни. Во всяком случае, после того, как на ней женился.

Тогда-то слова и стали накапливаться в его мозгу, а он — просто слушать, вопреки самому себе, испытывая калейдоскоп эмоций. Первоначальное негодование проходит, уступая место тому, что он осознает гораздо позже — много-много дней спустя. Мэри говорит о Кэт, которую Глин, кажется, совсем не знает. Тогда-то она и сообщает ему о выкидышах. Ты ведь так и не узнал об этом? — спрашивает она. Кэт говорила, ты не в курсе. Она бы и не сказала тебе. Когда все случилось, ты был в отъезде — кажется, в Штатах. Она собиралась сообщить тебе о том, что беременна, когда ты вернешься. Прошло много лет — это произошло спустя два или три года после вашей свадьбы. Она тогда работала на каком-то фестивале искусств вроде как.

Ты и не представлял, как она хочет ребенка. Как желает стать матерью. Я тоже не представляла — до того, как обо всем узнала. Впоследствии она призналась: может, оно и к лучшему, Глин вряд ли был бы в восторге от этой идеи. Вот только к лучшему это не оказалось — все было так же плохо, как и всегда.

Второй раз. Второй раз у нее случился выкидыш. Второй раз она не смогла стать матерью. Первый раз ребенок был не твой. Очень давно это случилось. Кэт тогда было двадцать с небольшим. Однажды она рассказала мне об этом — просто, в разговоре, так она всегда говорила о самом важном. Я спросила, осталась бы она с отцом ребенка, если бы не потеряла его, — и она ответила: конечно, ради этого — да. Еще бы. Ради этого — все что угодно.

Ты хочешь знать про друзей Кэт? — спрашивает Мэри. Ну, по большому счету, это только я. Но обо мне ты знал с самого начала. Ты хочешь знать о мужчинах, которые дружили с Кэт? Это тебя беспокоит? Если так, то ты идешь по ложному следу, Глин. Не было никакой толпы любовников. И скелетов в шкафу тоже.

Тут он и рассказывает ей о том, что случилось. По крайней мере, и у него есть козырь на руках.

Да, я знала, говорит она. Узнала впоследствии. Когда твоя жена ненавидела себя. То есть больше, чем обычно.

Она рассказала мне. Сказала: я сделала большую глупость. Чертовски бессмысленный поступок. Ник. Она сказала. Ник, почему именно он? Я помню, как она сидела здесь с крайне унылым видом.

  83