Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
34 
— Если меня вынудят произнести еще хоть один тост или какую-нибудь дурацкую речь, я все брошу и уеду за границу, — заявил герцог.
Помолчав немного, Элин проговорила дрогнувшим голосом:
— Как ты можешь быть таким жестоким, когда я думаю только о тебе? Представь себе, ведь в эту минуту ты мог бы быть уже в Германии со своей принцессой Софи.
— Да знаю я! — отмахнулся герцог. — Но в последнее время я чувствую себя, как в какой-то идиотской пьесе, которая никак не кончится, и у меня нет никакого желания ее продолжать.
— Ради нас с тобой тебе придется это сделать, — тихо проговорила Элин.
Герцог и не догадывался, что во время этой беседы графиня направляла его в сторону одной из увитых зеленью беседок, которых по всему саду стояло великое множество. Эта находилась в тени, и когда они вошли в нее, графиня, вместо того чтобы усесться на мягкие подушки, прильнула к герцогу и обняла его за шею.
Он поцеловал ее грубо, зло, словно вымещая на ней свою досаду, а не наслаждаясь тем, что делает.
Элин прижалась к нему еще теснее, поцелуи стали жарче, страсть захватила обоих в свои цепкие объятия. Графине опять удалось развеять его дурное настроение, подавить недовольство, в последние дни зревшее внутри и уже вот-вот готовое выплеснуться наружу.
Прошло довольно много времени, прежде чем они вышли из беседки и, присоединившись к толпе прогуливающихся под деревьями гостей, вернулись в танцевальную комнату.
Войдя в нее, графиня испытала чувство настоящего триумфа — она безраздельно завладела герцогом, и никто, даже его будущая жена, не в силах отнять его у нее.
Глава 5
Онора выглянула в окно — день выдался чудесный. Как раз такой, какой и требуется для свадьбы.
Светило яркое солнце, цветы в саду поражали взор буйством красок, флаги на верхушках деревьев, под которыми были накрыты столы Для крестьян и работников поместья, чуть заметно трепетали под легким дуновением ветерка.
«Хорошо, что дует ветерок, — подумала Онора. — Не будет слишком жарко в танцевальной комнате, если там открыть окна».
Уже несколько дней она чувствовала себя, как во сне, и теперь, когда день свадьбы действительно наступил, она никак не могла в это поверить.
Эти дни перед свадьбой превратились для нее в настоящую пытку.
Тетя день ото дня становилась все более ворчливой и постоянно осыпала ее язвительными замечаниями. Онора могла отрешиться от окружавшей ее действительности и не думать о будущем, неумолимо приближавшемся с каждой минутой, только погрузившись в мир грез.
Когда она все-таки вспоминала о том, что ее ждет, ей становилось не по себе. К счастью, вечером, когда Онора добиралась до постели, она чувствовала себя настолько уставшей, что, едва закрыв глаза, тут же засыпала.
Теперь, в день свадьбы, ей вдруг пришла в голову мысль, что хорошо бы в последний момент сбежать. Она понимала, какой это вызовет переполох и скандал, зато она была бы свободна и могла бы остаться сама собой, а не быть какой-то там герцогиней.
Свою замужнюю жизнь Онора никак не могла себе представить. Ей казалось, что, выйдя замуж за герцога, она станет его собственностью, впрочем, совсем не интересующей его, как, например, ступ или стоп.
«Вот если бы я была лошадью, он бы, конечно, обратил на меня внимание», — неоднократно приходило ей в голову.
Заговорить с герцогом она так ни разу и не попыталась — в его присутствии ее почему-то охватывала робость. Впрочем, даже пожелай она обратиться к нему, ей это вряд ли удалось бы — как только герцог появлялся у них в доме, тетя тут же находила для Оноры кучу дел: то посылала ее зачем-то наверх, то в сад, то на конюшню.
По своей наивности Онора решила, что тетя боится, как бы она опять не брякнула герцогу, что не желает выходить за него замуж. «Чего она боится? — печально думала Онора. — Ведь выбора у меня все равно никакого нет».
И теперь, когда наступил день свадьбы, ей очень хотелось убежать куда глаза глядят. Однако хорошенько поразмыслив, Онора пришла к неутешительному выводу, что идти ей некуда, а если бы и было куда, тетя обязательно бы ее разыскала и привезла обратно.
Может, притвориться, что ей внезапно стало плохо? Да нет, бесполезно — свадьбу просто перенесут на другой день.
«Нет, ничегошеньки не могу я поделать», — с отчаянием думала Онора.
Единственное, что ей оставалось, это молить о помощи маму и папу.
34 
