ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Элен резко отстранилась от Калеба и подошла к окну, уставившись невидящим взглядом вдаль. Потом она вскинула голову и расправила плечи, хотя по-прежнему не могла смореть на Калеба. Глаза наполни­лись слезами – и это после стольких лет!

– Что именно сказал тебе мой отец? – спросила она ровным голосом.

Калеб понимал: вопрос слишком дели­катный и действовать надо осторожно.

– Мне нужно было знать, Элен, а иначе я мог бы каким-нибудь образом задеть Дэ­вида, ничего не подозревая.

Она закрыла глаза и собралась с силами.

– Конечно, – выдавила она из себя на­конец.

– Элен…

– Пожалуйста, не надо! – выкрикнула она и вскинула руки, точно обороняясь. – Тот год… это было худшее время во всей моей жизни, – сказала она дрогнувшим голосом.

И самое худшее – то, что тогда она доверилась Дэниелу. Ей нужно было на кого-то опереться, а он оказался рядом. И по­просту воспользовался ею. Возможно, если бы она не испытывала такую боль, то сразу бы распознала его истинное лицо. Калеб вздохнул.

– Да, я могу понять тебя, – сказал он задумчиво.

Конечно. Он ведь потерял своего брата и его жену. Совершенно неожиданно. А вот они с отцом заранее знали трагический исход.

– Извини, – сказала она, вздрогнув. – Я не подумала.

– Да ничего, – пожал плечами Ка­леб, – мне повезло больше, чем вам, у ме­ня есть Сэм.

Бен… Он пробыл с ними меньше года. Постоянно болел. Но всякий раз выкараб­кивался, пока не наступил тот роковой день на одиннадцатом месяце его жизни, когда у него больше не осталось сил бо­роться за существование. Элен ничего не могла сделать, ей оставалось только сидеть и смотреть, как он умирает, и сердце ее исходило кровью.

– Ты очень любила свою мать?

Она закрыла глаза. Снова боль воспоми­наний.

Мать. Высокая и красивая, с пышными белокурыми волосами. Зеленые глаза, пол­ные смеха. Но она распрощалась с жизнью, родив сына, о котором они с отцом так долго мечтали.

Беременность наступила неожиданно, на сороковом году жизни, а ведь родители уже не надеялись на то, что у них могут по­явиться дети после стольких лет. Элен к тому времени исполнилось восемнадцать. И как же все радовались, когда мать объя­вила, что та «перемена», о которой она говорила, – это ожидание ребенка!

Беременность протекала легко, и, хотя мать часто посещала врачей – возраст все-таки! – ничто не давало поводов для бес­покойства, пока неожиданно у нее не отка­зало сердце. Ничто не предвещало несча­стья и для Бена, и лишь потом врачи об­наружили у него такое же, как у матери, ослабленное сердце. Трагедия была тем страшнее, что разразилась внезапно. Никто и не подозревал о болезни. У Элен со здо­ровьем проблем не было.

Когда у матери случился второй удар, сердце ее не выдержало. Может, это и к лучшему: она так никогда и не узнает, что ее ребенок прожил всего лишь одиннадцать месяцев.

Отец потерял голову от горя. Он так лю­бил свою Элизабет. Элен же находила уте­шение в заботах о новорожденном.

У отца опустились руки, он почти ниче­го не мог делать в первые несколько не­дель после рождения Бена. Элен сильно привязалась к малышу. Она изо всех сил пы­талась спасти ему жизнь. Но доктора преду­предили ее, что она может и проиграть в этой борьбе. Однако Элен не прекращала бороться.

Когда умер Бен, Элен почувствовала, что должна уехать, чтобы как-то справить­ся с горем. Здесь это было невозможно, слишком многое напоминало о трагедии.

Она уехала в Лондон. Встретила Дэниела, и снова ее постигло разочарование.

– Да, – сказала она, тяжело вздохнув, – я очень любила свою мать. Калеб покачал головой.

– Дэвид сказал мне, что заботу о Бене взяла на себя ты, когда он совершенно по­терял голову от горя и не мог ничего де­лать.

– Может, поговорим о чем-нибудь дру­гом? – попросила Элен.

  31