Последние отзывы

  5  

По выражению его лица я поняла, что мои расспросы только раздражают его и что ответа я не дождусь.

— Моя дорогая девочка, — пробормотал он, по-прежнему на меня не глядя, — у тебя слишком разыгралось воображение.

Сказав это, он принялся есть, показывая мне, что разговор окончен. Я не знала, что думать и что делать. Мне было очень одиноко и грустно оттого, что единственный родной мне человек ведет себя со мной, как будто я ему совершенно чужая.

Дилис снова написала мне, упрекая за молчание, и я опять безуспешно попыталась сочинить ответное письмо. Мне не о чем было писать, а жаловаться на мою тоскливую однообразную жизнь мне не хотелось.

Так шло время, и наконец настал день, когда я встретила Габриэля и Пятницу.

В этот день я как обычно выехала верхом на пустошь и, пустив лошадь в галоп, поскакала напрямик к проходящей через нее дороге. На дороге я увидела женщину с собакой. Последняя была в таком жалком состоянии, что я натянула поводья и остановилась рядом с ними. Пес был тощий, как скелет, и вокруг шеи у него была завязана веревка, служившая поводком. Я всегда любила животных и не могла выносить жестокого обращения с ними. Женщина при ближайшем рассмотрении оказалась цыганкой, что меня совсем не удивило, так как в нашей округе цыган всегда было много. Они ходили по домам, продавая всякую мелочь и собранный на пустоши вереск.

— Почему вы не возьмете его на руки? — спросила я женщину — Он же еле на ногах держится.

— А вам-то что до этого? — грубо спросила она, подняв на меня свои острые, похожие на черные бусины глаза. И тут же выражение ее лица изменилось: она увидела мою дорогую щегольскую амазонку и мою ухоженную лошадь и поняла, что из меня можно что-то вытянуть.

— Я сама уж Бог знает сколько ни маковой росинки во рту не держала, мисс. Не сойти мне с этого места, если это не так, — проговорила она заискивающим голосом.

Глядя на нее, никак нельзя было подумать, что она голодает, но вот собака ее была несомненно голодной и давно. Это была дворняжка с примесью терьера, и несмотря на ее плачевное состояние у нее были живые блестящие глаза, которые смотрели на меня так, будто просили о помощи. Я поняла в этот момент, что не оставлю пса на произвол этой бессовестной женщины.

— Это у собаки голодный вид, а не у вас, — сказала я.

— Спаси вас Господь, мисс. Я ведь каждым кусочком, что мне перепадает, с ним делюсь. Но последние два дня я сама ничего не ела.

— Веревка режет ему шею, разве вы не видите?

— А как же мне его вести, без веревки-то? Были бы силы, я бы его на руках несла.

Повинуясь неожиданному импульсу, я сказала:

— Я куплю у вас эту собаку. Я дам вам за него шиллинг.

— Шиллинг! Помилуйте, леди, разве я смогу с ним расстаться? Он ведь мой товарищ по несчастью. — Она наклонилась, чтобы погладить пса, который огрызнулся, окончательно убедив меня, что ее словам нельзя верить. — Времена сейчас тяжелые, правда, песик? — продолжала она, отдернув руку. — Но мы ведь с тобой слишком старые друзья, чтобы расстаться… за шиллинг.

Я пошарила в карманах, ища деньги. Я знала, что в конце концов она отдаст его за шиллинг, потому что для нее это были немалые деньги, но она бы не была цыганкой, если бы не начала торговаться. И тут, к моему огорчению, я обнаружила, что я не взяла с собой денег. Кроме завернутого в бумагу пирожка с мясом, данного мне Фанни на случай, если я проголодаюсь, в карманах ничего не было. За пирожок она, конечно, собаку не отдаст.

И она, и собака напряженно смотрели на меня. Во взгляде цыганки между тем появилась подозрительность, собака же смотрела еще более умоляюще, чем прежде. Казалось, обе почувствовали мое замешательство.

— Послушайте, — начала я, — у меня нет с собой денег, но…

Ее губы скривила презрительная усмешка. Она вдруг резко дернула за веревку, и пес взвизгнул от боли.

— Тихо! — зло крикнула она ему, и он затих, снова обратив на меня взгляд.

Я не знала, что делать — попросить ее подождать на этом месте, пока с съезжу домой за деньгами, или уговорить ее отдать мне собаку и сказать, куда прийти за деньгами. Последнее мне бы вряд ли удалось, так как Она бы мне, конечно, не поверила.

И в этот момент появился Габриэль. Он скакал галопом по пустоши в нашу сторону, и мы обе обернулись на звук копыт, чтобы посмотреть, кто это едет. Он был на вороной лошади, и первое, что мне бросилось в глаза, была необыкновенная элегантность его облика, а также его светлые волосы, развевающиеся на ветру. Когда он подъехал ближе, я отметила про себя, что его темно-коричневый сюртук и бриджи были из дорогого материала и прекрасно сшиты, но что действительно поразило меня в нем, так это его лицо. Наверное, оно и заставило меня сделать то, что я сделала. Вспоминая нашу первую встречу впоследствии, я часто думала, что будь это кто-нибудь другой, я бы ни за что не решилась попросить у совершенно незнакомого человека взаймы шиллинг, чтобы купить собаку. Но его появление было столь своевременным и столь эффективным, что он представился мне этаким святым Георгием на коне — не хватало только копья и доспехов.

  5