Последние отзывы

  44  

В воскресенье днем снег повалил с такой щедростью, что поездка в Херши превратилась в пытку. Но и этому испытанию пришел конец. Ной не только благополучно довез Фрэнси до места, но и поддерживал ее под локоток, когда они пробирались между сугробами к катку.

— Если ты упадешь, Пол свернет мне шею. — Говоря это, Ной некстати улыбался.

Пол поручил ему отвезти Фрэнси в Херши во время обеда, на который Ноя пригласила Анджела, дав понять, что хочет таким образом поблагодарить его за Джину. Но как ни странно, вела себя с ним Анджела не столь сердечно, как раньше, и на мужа бросала настороженные взгляды, подозревая его в сговоре с Ноем — пресловутой мужской солидарности.

Во время поездки Фрэнси хранила молчание. Между ними снова возникла невидимая преграда. Фрэнси лишь разок открыла рот, чтобы недовольно пробурчать:

— Папины уловки меня просто бесят. Я вполне в состоянии водить машину в снегопад, в дождь и даже во время грозы.

— Он волнуется за дочь, и я его понимаю.

— Снег уже почти прекратился.

— Кто знает, что будет через три часа. Я вообще удивлен, что клуб не перенес соревнования на другой день.

— На катках всегда сложности со свободным льдом из-за хоккеистов. Да и вряд ли снегопад окажется затяжным.

Зрителей почти не было, зато несколько десятков фигуристов толпились у судейской ложи. Фрэнси машинально подхватила Ноя под руку — учащенный пульс тут же дал ему понять, что тело вновь вступает в борьбу с разумом.

— Я ненадолго забегу в раздевалку к приятелям. Ты со мной или посидишь здесь?

— Я всегда умирал от любопытства, стремясь подглядеть, что происходит за сценой.

— Сущий бедлам!

В тесном проходе действительно творилось нечто невообразимое. Спортсменам приходилось проталкиваться локтями, чтобы попасть в раздевалку или выйти из нее. Симпатичная молодая женщина, узнав Фрэнси, пылко обняла ее, несмотря на толчею.

— Ты выбралась! Вот умница! Мы с Чаком просто извелись от волнения. И это никогда не проходит, правда? Эй, посмотрите-ка, кто приехал! Лапочка Фрэнси! Умница наша, драгоценная наша!

Теперь центром внимания стала Фрэнси. Ее обнимали, чмокали, жали руки. Похоже, ей это нравилось. Ной понял, что ради этого она, собственно, и приехала сюда. Ради дружбы. Она выслушивала комплименты, хвалила в ответ других, шутила, смеялась и вообще вела себя с этими людьми как своя, как равная. Наверное, поэтому она и не сидит отдельно, в судейской ложе, — чтобы не выделяться, не премьерствовать. Каждые пять минут Фрэнси поворачивалась к Ною и представляла его кому-то. Он чувствовал себя почти членом шумной компании спортсменов. Почти…

Когда громкоговоритель объявил начало соревнований, Фрэнси пожелала всем удачи. Кто-то сунул им с Ноем в руки пластмассовые стаканчики с горячим шоколадом, и они отправились в зал. Усевшись, Фрэнси уткнулась носом в стаканчик, пытаясь согреться.

Ной засмеялся:

— Ты научилась приспосабливаться к постоянному холоду.

Она облизала измазанные шоколадом губы.

— Я просто не замечаю его. Вечно холодные ноги — издержки профессии.

Ной вспомнил ее обнаженную ногу на своем бедре. Фрэнси излучала тогда жар и свет. Хм, это он зря придумал — предаваться воспоминаниям: боль в теле, боль в душе. Покосившись на нее, он понял, что и она вспоминала то же самое, и перевел взгляд на лед.

— Почему ты поехал со мной? Ведь не потому же, что папа попросил?

— Потому что хотел быть с тобой.

— Как же тебя сложно понять, — вздохнула она.

Он и сам перестал понимать себя. Общение с Фрэнси пугающе изменило его — оно взвинчивало, но и магически притягивало. Ему теперь нравилось балансировать на острие ножа. Только умение владеть собой и постоянная настороженность помогали избегать крайностей, граничащих со срывом.

Фрэнси объяснила ему, что сегодня соревнуются танцевальные пары. Она громко аплодировала после каждого выступления.

— Только тот, кто испытал сам, знает, каково это — выйти на сцену, оказаться один на один перед огромным залом. Нервы — как натянутая струна… Вон — видишь? — Дженнифер. Мы с ней когда-то вместе ходили на тренировки. А в один прекрасный день она бросила спорт, захотела, по ее словам, вести нормальную жизнь: ходить в кино, встречаться с друзьями. Но вот вернулась. Теперь у нее танцы на льду — хобби.

Ною послышалась зависть в голосе Фрэнси. Ясно как день, что она любит фигурное катание. Но только вот как искусство или как профессию? Вдруг она решила бросить спорт и остаться в Геттисберге? А он сможет выкрутиться, не продавая каток? Тогда они бы виделись довольно часто. Но разве этого достаточно? А если все же придется продать каток? Что тогда? Что их свяжет? «Ладно, не трави себе душу раньше времени, парень. Сидишь рядом с очаровательнейшей девушкой — вот и радуйся».

  44