Последние отзывы

  40  

Но даже промокший и продуваемый насквозь всеми ветрами Гленторран оставался дорог её сердцу. Виола успела полюбить каждый его дюйм и каждый камень, и сейчас ей было невыносимо больно думать о том, что она больше никогда его не увидит.

Ей страстно хотелось оказаться здесь в самый разгар зимы, когда на склонах гор лежит снег, в огромных каминах жарко горят целые поленья, а в главном зале гордо возвышается рождественская ёлка.

Но ещё сильнее она мечтала о том, чтобы встретить здесь Новый год и провести новогоднюю ночь. Hogmanay по-шотландски!

Герцог много рассказывал ей о том, как замечательно отмечают этот праздник в Шотландии.

Виола сознавала, что теперь, где бы она ни находилась, как только часы пробьют полночь и наступит Новый год, она всегда будет вспоминать замок Гленторран и мужчину, которого любила сильнее всего на свете. Она ладошкой смахнула с глаз слёзы.

Что ж, перед отъездом ей оставалось сделать только одно дело.

Поговорив с Льюисом, она разыщет Фергуса Лайалла и потребует от него объяснений относительно бриллиантовой броши, которую он подарил своей жене, той самой броши, что принадлежала миссис ван Эштон. На какой-то миг она вспомнила слова Льюиса Уайлдера.

Герцог говорил ей о том, что сделает что угодно, только бы сохранить своё поместье для потомков.

Она никогда не поверит, что он является соучастником преступления, но не мог ли он притвориться, будто не замечает, что его люди зарабатывают себе на жизнь, в том числе и таким вот способом?

Виола прекрасно помнила все те безумные планы, которые строил её покойный отец.

Некоторые из них находились на грани законности.

Отец тоже отчаянно нуждался в деньгах, и она часто спрашивала себя: а не переступал ли он время от времени грань, отделяющую законопослушного гражданина от преступника?

* * *

Дэвид, граф Норткомб, сидел на своём излюбленном месте и любовался морем.

Воротник куртки, которую одолжил ему герцог после кораблекрушения, был поднят, защищая молодого человека от ветра, гонящего над вересковыми пустошами тяжёлые грозовые тучи с гор у него за спиной. Порывы ветра ерошили его волосы, превращая их в спутанную массу мелких кудрей, но сегодня утром ему не было решительно никакого дела до своей внешности.

Почти заполненный альбом был раскрыт на чистой странице, и Дэвид отчаянно пытался запечатлеть бурные валы, с грохотом разбивающиеся об острые скалы, и чёрные тучи, застилающие горизонт.

Чьё-то мягкое прикосновение к плечу заставило его обернуться.

Рядом стояла Мэг в наброшенном на голову пледе.

— Дэвид?

— Мэг! Что вы здесь делаете в такую ужасную погоду? Вы же простудитесь и умрёте!

Мэг рассмеялась.

— Ох, Дэвид, по сравнению с тем, что бывает здесь зимой, это сущие пустяки. Всего лишь очередная летняя гроза. После обеда она усилится, но потом ветер разгонит тучи, и уже завтра наступит ясный солнечный день.

Она присела на скамью рядом с ним и наклонилась, заглядывая в альбом.

— Как много вы нарисовали с тех пор, как появились здесь. Ой, а вот этот рисунок замка мне очень нравится… и вот этот тоже… а это где? Ах да, это на нашем чердаке! Он похож на иллюстрацию к книге ужасов!

— А мне понравилось, как на протяжении многих веков ваши предки аккуратно складывали и хранили старые вещи, невзирая на то, что сейчас они и покрыты сетью паутины. Хороший художник, пожалуй, куда выразительнее отобразил бы глубину и контраст, но мне нравится рисовать быстро — мгновенно уловить вкус и запах того, что я вижу в данную минуту.

Мэг продолжала перелистывать страницы и тихонько улыбалась каждый раз, когда натыкалась на портреты Роберта, Виолы или на свои собственные.

— О, а вот и натюрморты! Как они мне нравятся, Дэвид! А вот те старые рисунки маслом и ваза из Египта, которую мои предки привезли в Шотландию. Ваши эскизы — просто чудо, Дэвид. У вас, несомненно, есть талант.

Он покосился на страницу, затем перевёл встревоженный взгляд на свою любимую.

— Должен признаться, что весьма удивлён тем, что вы разговариваете со мной сегодня утром, Мэг. Я уверен, что до вас уже дошли новости, которые стали известны накануне, после появления Льюиса Уайлдера. Тайна, которую хранили мы с Виолой, раскрыта, но вы, по крайней мере, знаете, что я поклялся рассказать вам всю правду сегодня.

Мэг невозмутимо кивнула.

— На самом деле я не очень понимаю, отчего Роберт так расстроился. Ну и что, что вы с Виолой богаты? Это не делает вас другими. Вы — по-прежнему тот самый Дэвид, прекрасный художник, который не любит наш шотландский бараний рубец с потрохами! Разве могут большие деньги изменить привычный уклад?

  40