Глава 8

Ренцо настоял на медовом месяце, не слушая возражений Дарси, когда на следующее утро она спустилась вниз и застала его за разработкой плана. Дарси взглянула на карту, разложенную на обеденном столе, и заявила, что это лицемерие, а он сказал, что ему все равно.

– Это чтобы наш брак выглядел более достоверно, чем на самом деле? – Дарси взяла теплый ломтик хлеба из корзинки. – Мы ведь не осуществили положенных брачных отношений.

– Ну и что? А может, я хочу хоть немного показать тебе мою страну и чтобы ты отдохнула. Прошлой ночью ты спокойно выспалась. – Черные глаза заблестели, намекая на их целомудренную брачную ночь, и взгляд задержался на ее груди. – А наши брачные отношения… Осуществим их в любой момент, как только ты пожелаешь, – добавил он.

Своему голосу она не доверяла, но заалевшие щеки стали красноречивым ответом.

Спать в одной постели, чтобы он мог присматривать за ней… Это теория, а на практике? На практике широкая кровать не помеха, чтобы ночью не задеть ногу мужа. Так и случилось. Дарси инстинктивно едва не потерлась ступней о его голень, но поспешно отдернула ногу, словно обожглась.

Дарси убеждала себя, что их ситуация и так достаточно ненормальная, но она по крайней мере полностью управляет своими чувствами, а если у нее будет секс с Ренцо, то душевного покоя она лишится. И еще она боялась. Боялась, что беременность сделает ее слабой, ранимой. Ведь кое-что изменилось, и она не могла этого не заметить. Ренцо стал… нежным с ней, чем раньше не отличался. Да, понятно, что она носит его ребенка, но нежность не свойственна такому холодному человеку, как Ренцо, и Дарси вполне могла поддаться подобному перерождению… если бы интуитивно она не испытывала недоверия к любому проявлению доброты.

Но сопротивляться задуманному им «медовому месяцу» она не могла. Возможно, это и к лучшему – она отвлечется, а не будет бродить вокруг арендованной виллы, боясь даже встретиться взглядом с блестящими черными глазами из-за страха, что он догадается о том, как она его хочет. И тогда спасения ей нет – она пропала.

Поэтому она сложила в чемодан теплые вещи, также приобретенные в магазине Николетты, и Ренцо погрузил чемодан в багажник своего спортивного автомобиля. Воздух бодрил, они неслись вперед в сторону итальянской столицы мимо гор и зеленых холмов на фоне прозрачно-голубого неба. На ланч они остановились в маленьком городке на холме, ели пасту с трюфелями, torta della nonna ^[8], погуляли по узким, мощенным булыжником улицам, и с верхушки холма любовались пейзажем, похожим на клетчатую скатерть с зелеными и золотыми квадратами.

Дарси положила локти на балюстраду и выдохнула.

– Нравится? – спросил Ренцо, повернувшись к ней.

– Красиво. Так красиво, что кажется почти нереальным.

– Но и в Англии много красивых мест.

Дарси, глядя вдаль, пожала плечами.

– Но не там, где я выросла. Конечно, вокруг было много красот, но если это не находится рядом с твоим домом, то нужно иметь средства, чтобы туда добраться.

– Там, где ты жила, было ужасно? – вдруг спросил он.

Она ответила не сразу:

– Да.

Одно лишь слово, а сколько в нем печали. Ренцо не мог этого не услышать. Он слегка коснулся ее руки.

– Пойдем, пока не стемнело.

Дарси заснула почти тут же, как села в машину. Они ждали в потоке транспорта у шлагбаума, и Ренцо поймал себя на том, что не сводит глаз с ее бледного лица с вздернутым носом в веснушках. Рыжие кудри были заплетены в косу – она иногда так причесывалась, – и он подумал, что сегодня она выглядит подростком в джинсах и пушистом сером свитере. Лишь выпирающий живот напоминает ему, что ей почти двадцать пять лет и скоро у нее появится ребенок. Его ребенок.

Смогли бы они жить вместе? Руки в кожаных перчатках стиснули руль. Они должны! Выбора нет, потому что он не желает повторения собственного унылого детства без отца. Дарси очень мало рассказала ему о своем детстве, и выражение лица у нее при этом было загнанное. Он хочет узнать больше. Он обязан узнать все о Дарси, как муж и как будущий отец. И лучший способ добиться этого – рассказать ей о себе, ну, то, о чем женщины часто – и безрезультатно – расспрашивали его. Общение – это улица с двусторонним движением. Во всяком случае, так ему как-то сказала одна знакомая. Это была изящная брюнетка, с которой у него была связь. Она призналась, что она специалист по «семейной терапии» и что он может в любое время проконсультироваться с ней, если возникнут проблемы. Может, следует воспользоваться ее предложением сейчас, чтобы узнать, как вести себя в его теперешней ситуации?

  34