Последние отзывы

  6  

В комнате, где обычно собиралась семья, был камин, устроенный в большой нише. На протянутых вдоль стен полках хранилась кухонная утварь: вертела, решетка для жарения, медные блюда. Посредине помещения стоял деревянный стол, во главе которого красовалось массивное резное кресло хозяина дома. Остальные сидели на скамьях.

Дино успел домой вовремя: отец только что занял свое место, а мать, Бьянка и служанка принялись подавать обед. Еды было много: жареная свинина, печеные каштаны, сыр трех сортов, соленые оливки.

Мать, Сандра Гальяни, и служанка Кармина сохраняли серьезность, и только Бьянка лукаво подмигивала и улыбалась братьям.

Шестнадцатилетняя Бьянка Гальяни, бесспорно, была самой красивой девушкой в деревне. Если глаза Леона и его сыновей имели серый, почти стальной цвет, то у Бьянки они были ярко-голубыми, а волосы, светло-каштановые у отца и братьев, — почти белокурыми. Она обладала точеной фигурой, белоснежной, оттененной нежным румянцем кожей, и скорее походила на горожанку, чем на сельскую жительницу.

Девушка обожала хорошую одежду и красивые вещи. Покрой ее нарядов был таким же, как у других островитянок, но на них всегда шла более дорогая и яркая материя. Так, ее мецарро, традиционное головное покрывало, было сшито из разукрашенной диковинными цветами индийской ткани, которую Леон привез из Тулона, а кожаные башмачки расшиты бисером. Когда по деревне двигался свадебный кортеж, именно Бьянка, как первая красавица Лонтано, несла на покрытой ярко-красной материей голове кувшин, с которым невеста будет ходить за водой к источнику. Эта девушка была похожа на лучик света, оживлявший мрачный каменный мир.

— Жители соседней деревни снова жгли маки на наших землях, — сказал Леон, когда семья уселась за стол. — Сдается, скоро нам вновь придется браться за оружие и уходить в горы.

Война между двумя селениями шла испокон веку. Никто не помнил и не знал, что послужило причиной, однако самый незначительный повод вызывал кровопролитные столкновения, малейший неосторожный шаг рассматривался как намеренное оскорбление.

— Маки покрыт весь остров, не все ли равно, где их жечь и пасти скот. Да и как можно разделить лес! — осмелился вставить Дино.

Только ему, да еще Сандре было позволено отвечать на реплики отца, когда семья собиралась за обедом или ужином. Впрочем, мать чаще всего благоразумно молчала.

Маки поджигались издревле, с тем чтобы на земле росли свежие побеги травы и скотине было чем питаться. Дино не понимал, почему из-за столь ничтожного повода надо было без конца преследовать и убивать друг друга.

— Пусть жгут кустарник по ту сторону горы — я не скажу ни слова! — прогремел Леон. — А здесь они делают это нарочно, чтобы показать свое презрение к нам, дать понять, кто хозяин этого острова!

Дино поймал сочувственный взгляд Кармины и слегка покраснел. Он понимал, что нравится ей, но это не вызывало в нем ничего, кроме неловкости и смущения.

Кармина была круглой сиротой; она пошла в услужение к Гальяни еще девочкой. Сандра всегда хорошо относилась к ней, но было трудно представить, чтобы Леон или его жена приняли бы эту девушку в лоно семьи.

После обеда глава семьи намеревался оправиться в поле вместе с сыновьями, а Сандра занялась домашними делами. Убрав посуду, Кармина взяла большой кувшин и направилась к винному погребу. Ей нравилась прохлада этого места, его дурманящий запах, ряды пузатых бочек. Здесь она могла немного передохнуть в одиночестве и тишине.

Она тихонько напевала, потому не заметила, как скрипнула лестница и в погреб спустился еще один человек.

Это был Джулио, средний из сыновей Леона. Спрятавшись за бочками, он смотрел на девушку так, как забравшийся на крышу кот смотрит на безмятежно прогуливавшихся по карнизу голубей.

Ему исполнилось восемнадцать, и плотские видения тревожили его во сне и наяву. Кармина была его ровесницей и давно созрела для любовных утех. У нее были черные вьющиеся волосы, большие темные глаза. Пленительные изгибы и мягкие округлости ее тела волновали Джулио. Мелкие капельки пота блестели на коже Кармины, как живые драгоценности, а полные губы напоминали сочные ягоды. Легкое колыхание ткани на ее груди, чуть заметный трепет складок юбки рождали в его воображении соблазнительные картины. Ему казалось, будто вот-вот сбудется один из его чувственных снов.

Заслышав шаги, Кармина повернулась и заметила:

  6