Последние отзывы

  89  

Любовь Николаевна, втиснувшись за ней в лифт, остановила его на втором этаже и за руку вытащила упирающуюся девушку в холл перед конференц-залом, излюбленное место для выяснения отношений. Прокашлявшись, неловко начала:

— Лиза, видимо, ты уходишь из-за того, что видела…

Сияя нарочито беззаботной белозубой голливудской улыбкой, Лиза бесстрастно опровергла:

— Да с чего вы это взяли, Любовь Николаевна! Было бы из-за кого!

Ни на гран не поверившая безразличному выражению бескровного лица собеседницы, дама настойчиво продолжала:

— Это совсем не то, что ты думаешь. Это была исключительно моя инициатива.

Лизонька старательно закивала головой, отчего на макушке закачались уложенные в свободный узел волосы:

— Да, конечно! Я так и поняла! Ну, вы всё сказали? А то меня ждут.

Собеседница, покусывая губы, виновато признала, не выпуская руки собеседницы, чтобы та не убежала раньше времени:

— Я и не догадывалась, что у вас это серьезно. Ты же всегда так легкомысленно к мужчинам относилась, вот мне и в голову не пришло. Извини меня, пожалуйста, и поверь, что ничего такого в том дурацком поцелуе не было.

Лиза снова вежливо согласилась, с намеком посмотрев при этом на часы.

Любовь Николаевна упрямо продолжала, не давая ей уйти:

— Лиза, если ты его серьезно любишь, не оставляй дело так. Он наверняка тебя любит тоже, но никогда не сделает первый шаг. Уж очень вы разные. Ну, ты понимаешь…

Сбросив маску, Лиза с неожиданной страстью воскликнула:

— Что мне понимать? Что я на шею ему должна вешаться?! Не буду! Хватит с меня унижений! Он только издевается надо мной, никакой любви тут нет! Я и так вела себя как последняя шлюшка, открыто ему себя предлагала, а он только смеялся! — она неожиданно истерично засмеялась сама, не в силах остановиться.

Умудренная жизненным опытом Любовь Николаевна с силой шлепнула в ладоши у нее перед носом. Хлопок получился таким громким и зловещим, что прекратил истерику.

Лиза вытащила из сумочки носовой платок и высморкалась, горько причитая:

— Ну что ж это такое! Никогда со мной ничего подобного не бывало! Нет уж, лучше я никогда не буду его видеть, и это наваждение наконец пройдет!

Любовь Николаевна сочувственно погладила ее по руке.

— Я не такая стерва, как ты думаешь. И прекрасно знаю, что такое неразделенная любовь. Как-то раз сама попалась в эту ловушку. Но вот что я тебе скажу: чтобы потом не жалеть, не думать, что могло бы произойти, будь ты порешительнее, напиши ему письмо. Хорошо бы, конечно, электронной почтой послать, если адрес знаешь, но если он не захочет ответить, то и не узнаешь никогда, получил он сообщение или нет. Лучше на бумаге напиши. Объясняться глаза в глаза стыдно и страшно, а бумага всё стерпит. Только поставь свои условия и четко дату определи, а то будешь ждать ответа всю оставшуюся жизнь. И еще один совет: обязательно пошли письмо с уведомлением о вручении, чтобы знать наверняка, дошло оно до него, или нет. Не ответит, вычеркивай его из памяти и спокойно живи дальше. Если постараешься, он станет только забавным прошлым.

Лиза скованно поблагодарила коллегу, внезапно из соперницы превратившуюся в доброжелательницу. Они вышли в вестибюль и молча разошлись, суховато кивнув друг другу на прощанье. Любовь Николаевна вернулась в отдел, где расстроенные и раздосадованные женщины допивали оставшееся вино, с немым укором взглядывая на нее, заставляя неловко ежиться под этими неприязненными взглядами.

А Лиза спустилась на первый этаж, где и наткнулась на спешащего наверх Лешика. Раскинув в стороны длинные руки, он развязно перегородил ей дорогу.

— Бесценная Елизавета Александровна! И куда это вы удираете с работы раньше времени? А вот доложу-ка я об этом вашей строгой начальнице!

Лизонька лучезарно улыбнулась, отметив, что от непрерывных улыбок в уголке рта уже начинается нервный тик.

— Я не работаю здесь больше, Алексей Тимурович!

Лешик озадаченно нахмурился.

— Не понял?

Она терпеливо пояснила:

— Я уволилась. Так что прощаюсь с вами. Передайте от меня привет вашим сотрудникам и сообщите, пожалуйста, что больше я своими просьбами никому надоедать не стану! — обошла его, превратившегося от такой невероятной вести в соляной столб, и села в ожидавший ее у входа черный Вольво.

Очнувшись, Лешик дернулся, как испорченная заводная игрушка, и запрыгал наверх подобно длинноногому кузнечику. С шумом влетел в отдел и с порога завопил, заставив всех подскочить на своих местах:

  89