Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
89 
– Слушай меня, служивые! - громко объявил Андрей. - Внизу нас всех ждет ладья с пустыми трюмами. На ней домой и пойдем. Посему вниз спускайтесь.
– Умучимся в трюме чахнуть! - тут же возразили ему из толпы. - Так доберемся.
– Так нельзя! С османами урядились морем уплывать. Обратно в полон попасть хотите?
– Какой полон, коли выкупили? В полон токмо на меч взять возможно.
– Слово царское нарушить хотите? Морем уговорено отсюда плыть!
Однако служивые люди про армейскую дисциплину явно никогда не слыхали и приказам следовать не желали. Руганью и угрозами Зверев убедил большую часть выкупленных полонян спуститься на ладью. Однако не меньше двух десятков бояр уперлись и плыть по воде отказались наотрез. Захотели выбираться сами. Причем в этом желании их поддержали те самые крымчаки, у которых они и сидели в неволе. Татары обещали невольников проводить и защитить.
– Ну и хрен с вами, - в конце концов смирился князь и побежал вниз.
Боярин Лисьин ждал его на причале. Обнял, похлопал по плечам:
– Добился-таки своего, сын! Горжусь. И мурза доволен. Лоснится весь, ровно пирожок румяный. Тебе подарок передать велел… - Василий Ярославич протянул ему ерихонку - с замшевым алым флажком, бармицей из толстых крупных колец, покрытую тонкой арабской вязью, сплетающейся в изречения из Корана. Так, во всяком случае, заподозрил Андрей. - Сказывал, такую голову, как у тебя, беречь надобно. В гости наведаться обещал.
– Думаю, мы успеем первыми, - злорадно усмехнулся Андрей, забежал на борт, широко перекрестился: - Господи, неужели это все наконец закончилось?!
Его радость не могла погасить даже острая боль, поселившаяся в голове.
– Ну все, православные… Отчаливай!
Семь дней
Разумеется, грести против течения на тяжелой ладье куда труднее, чем на узком стремительном ушкуе. Особенно если половодье не позволяет проскакивать пороги и маневрировать под парусом. Может быть, поэтому у порогов ладью покинули больше полусотни служивых, предпочтя купить лошадей[19] и двигаться дальше своим ходом, благо русское порубежье было уже не очень далеко, а татарских шаек большому отряду опасаться не стоило. Еще с десяток освобожденных пленников отстали в Литовском княжестве. Из двух с половиной сотен православных воинов в Дорогобуже сошли с борта немногим больше полутора сотен. Из которых еще полсотни сразу разъехались по своим поместьям. На пути в Москву отвернули к домам еще пара десятков, и в конечном итоге до столицы князь довел всего семьдесят человек. Правда, даже их продемонстрировать в Кремле Андрей не смог - разошлись. Потому Зверев с докладом в Посольский приказ сразу и не поехал. Спешить все равно было уже некуда. Сперва князь обнял жену и детей, попарился, отоспался. Пообщался с отцом, собрал его в дорогу, проводил.
К дьяку Висковатому Зверев направился только на пятый день. Но боярина Ивана Михайловича не застал. Велел подьячим доложить о своем возвращении и с чистой совестью поспешил на подворье. Но стоило ему добраться до дома - как в ворота уже застучал молодой служка в красной атласной рубахе и в высоких, до колен, червонных сапогах.
– Дома ли князь здешний, Андрей Васильевич? Грамота ему от государя, самоличная!
– Давай. - Будучи возле конюшни, Зверев собственноручно принял свиток, наградив гонца серебряной «чешуйкой», развернул письмо.
Это было приглашение на обед, на завтрашний день. Писанное рукой умелой и грамотной. И действительно - за царской подписью. Причем опять - в Царицыны палаты. Значит, пир не званый, а скромный, только для близких. Большая честь.
– Опять к посольским делам пристроить попытаются, - сделал вывод князь, привычно потирая виски. - Не соглашусь. На новые подвиги моей головы не хватит.
Обед оказался даже более келейным, нежели ожидал Зверев. В сияющем золотом зале было накрыто всего три стола. Два больших длинных, с лавками - для гостей, и один маленький, сажени на две, перед троном - царский. Больше двух десятков человек тут поместиться не могли. Почти все они уже собрались здесь, маясь от жары в парадных шубах. И опять Андрей никак не мог вспомнить никого из присутствующих. Разве только показалось, что двоих он вроде как видел в свите князя Старицкого, еще нескольких встречал на бранном поле под Казанью, а один совершенно точно пировал вместе с ним в шатре князя Воротынского… Может статься, он даже из детей боярских Михайло Ивановича. Если бы только имя вспомнить! Тогда хоть расспросить удалось бы, как там княже, в ссылке. Здоров ли, чем занят?
89 
