Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
85 
– А мы выкупаем, - перевел дух Зверев, потер виски. - Еще два-три месяца такой жизни, и моя башка сварится в крутое яйцо. Понимаешь, парень, чтобы добиться нужного результата, врагу лучше всего отрубить голову. Но если не отрубил, то ему приходится улыбаться, дарить подарки и называть его своим другом. Хотя бы ради тех, кто попался в его грязные лапы. Врать, изворачиваться, унижаться… Поганое ремесло дипломата. Ты вот что, Андрей. Как в крепость попадем, ты там лучше молчи. Просто молчи. Можно говорить «спасибо», «пожалуйста» и «очень рад». «Как хорошо» можешь сказать. Но ни в коем случае не то, что думаешь, понял? А лучше вовсе молчи.
На полпути им встретилось доказательство того, что тропой и правда пользуется вельможа: в двух местах глубокие трещины и слишком узкий карниз были прикрыты дощатыми мостками. А еще в одном крутой подъем заменяла лестница. Дальше снова продолжилась узенькая тропа.
– Чес-слово, я бы лучше верхом, - выдохнул Зверев, скрипя зубами, излучая радостное нетерпение и загоняя глубоко в подкорку черную ноющую боль. - Всего день скачки! Все проще, чем целый час по этой…
Наконец впереди наверху показалось основание южной стены. Андрей остановился, восстанавливая дыхание, отряхнул от пыли красную суконную ферязь с золотым шитьем и двумя вошвами с изумрудами, помощник почистил ему спину. Князь высвободил бахтерец из мешка и, удерживая драгоценный груз двумя руками, преодолел оставшуюся сотню шагов.
– Мир этому прекрасному дому и хозяевам его! - громко провозгласил он, поднимаясь по шаткой приставной деревянной лесенке. Обрыв обрывом - но очень разумная мелочь на случай серьезной осады.
– Мой русский зимми! - радостно воскликнул Барас-Ахмет-паша, выскакивая на край стены. - Гость в дом, радость в дом!
– Как я рад тебя увидеть, мудрейший из слуг Сулеймана Великолепного! - с такой же радостью ответил Зверев, тщательно удерживая под контролем эмоции «брата по крови». - Да пребудет с тобой милость Всевышнего!
– Кто этот юноша? - изумился паша, заметив поднимающегося Андрейку. - Это твой паж? Он весьма красив.
– Я привез тебе подарок, досточтимый Барас-Ахмет-паша. - От обсуждения внешних достоинств Вариного сына князь предпочел отстраниться. - Это самая прочная броня из всех, что я смог найти…
Андрей разложил бахтерец на камни стены, а когда наместник опустил на него глаза, выплеснул в жертву волну безмерного восторга.
– Ва-аллах, какая тонкая работа! Добротная сталь, прочные клепаные кольца, толстые гибкие пластины! Ты смотри, она весит совсем немного. И вся течет, что драконья кожа. Пластины, пластины с тройным нахлестом! Мыслю, такие не пробить ни стреле, ни пуле. Но при том она никак не мешает метать стрелы… Какая броня, какая броня… Ну, порадовал, порадовал господина, русский зимми. За то тебе отдельная благодарность. Эй, Таха! Отнеси русскую дань в мою казну. Я надену ее в ближайший поход.
Тощий помощник наместника, одетый все в тот же коричнево-полосатый халат, послушно поднял подарок, куда-то понес.
– И вели подать кофе! - крикнул вслед Барас-Ахмет-паша. Он усмехнулся, обращаясь уже к гостю: - Мне понравилась твоя мысль, зимми. Пить кофе на стене, созерцая море и скалы, вдыхая воздух соленого простора, - это прекрасно! Я отписал о том прекраснейшему и мудрейшему султану Сулейману, и мыслю, он порадуется столь утонченной радости. Однако… - Наместник хлопнул в ладони, а когда на стену выскочил невольник в короткой войлочной курточке на голое тело, повелел: - Принеси из покоев жемчужную понизь с шапкой! И мой сирийский кинжал.
– Ты живешь в красивом месте, досточтимый Барас-Ахмет-паша, - указал на двор крепости Андрей. Виноградная лоза, весной казавшаяся просто толстыми деревянными плетьми, сейчас зеленела, давая внутреннему дворику блаженную тень. Тут и там вниз свисали крупные грозди, пока еще тощие и зеленые.
– Да, здесь хорошо и душевно, - согласился турок. - Но идем, раздели со мной трапезу…
На стене, недалеко от края, на толстом ковре стоял низкий столик, щедро обложенный подушками. Угощений на нем еще не было, но когда паша и князь удобно устроились напротив друг друга, невольница в тонких, полупрозрачных одеждах принесла ящичек с песком, налила кофе. Следом за ней вернулся и Таха с чернильницей на поясе и тубусом под мышкой. Андрей жестом подозвал тезку, забрал у него свиток:
– Государь Иоанн утвердил наш приговор, досточтимый Барас-Ахмет-паша, - сказал князь. - Исключив лишь одно имя, боярина Василия Грязного. Остальных же он готов выкупить согласно твоему пожеланию.
85 
