Последние отзывы

  42  

«Миссис Кириллос». Он чуть не расхохотался.

Дариус обвел взглядом открытое офисное пространство с высоким потолком, со служащими за компьютерами и тихо ответил:

– Нет. – И ушел не оглядываясь.

Он провел день в одном из подвальчиков на Манхэттене, пытаясь напиться шотландским виски.

Даруис вернулся в темный пентхаус уже поздней ночью. Через высокие окна сверкал огнями Манхэттен, но он не видел ничего кроме темных теней. Он – один на свете. Он всегда будет один. Пришло время принять это как данность.

В холле были оставлены три дорогих чемодана. Чемоданы, которые Летти упаковала, когда узнала, что он ничтожество, и выбросила его из их семейного дома.

Дариус медленно огляделся: модная дорогая мебель в безликом помещении пентхауса.

Этот пентхаус – не его дом.

Его дом – Фэрхоулм.

Дариус закрыл глаза, представляя открытый ветрам, стоящий на океанском берегу особняк с окнами, выходящими на Большой Южный залив и простор Атлантики. Розы в саду, поля и пляж, лужайка, где он учил Летти танцевать. Где впервые узнал, что такое любить.

Он открыл глаза и вздохнул.

Его дом там, где Летти.

Она сказала, что это он чудовище, а не ее отец.

Дариус прижался лбом к холодному стеклу.

Говард Спенсер когда-то был хорошим человеком, хорошим хозяином. Он был добр со всеми, включая испуганного одиннадцатилетнего мальчугана, только что приехавшего из Греции в чужую страну. Но он изменился, когда потерял любимую жену.

Дариус невидящим взглядом смотрел в окно. Почему он так решительно хотел отомстить ее отцу? Настолько решительно, что ему было все равно, как сильно он ранит Летти.

Он убедил себя, что его действия оправданны, потому что винил Говарда Спенсера в преждевременной смерти своего отца, смерти от несчастья.

Летти права: он лжец. И самому себе он тоже лгал.

Правда, спрятанная глубоко в душе, заключалась в том, что единственный человек, виновный в смерти отца, – это он. Но ему слишком тяжело посмотреть правде в глаза.

Мысли, которые он десять лет отгонял от себя, обрушились на него.

Он помнил все. Помнил, как Юджиниус позвонил ему и сказал:

– Я потерял все, сын. У меня был сертификат на все мои сбережения… и я вложил их в фонд мистера Спенсера. И все пропало.

Дариус тогда работал в своем первом арендованном офисе на Манхэттене, подвале без окон. Накануне он спал всего три часа, и впервые они с отцом разговаривали с тех пор, как Летти отказалась от него, а Юджиниус лишился работы в Фэрхоулме. От одного звука его голоса Дариус вспомнил все, что пытался забыть. И он взорвался:

– Так вот как тебе отплатил Спенсер за твою верность, а, папа? Столько лет он был у тебя на первом месте, важнее собственной семьи.

Сейчас ему противно это вспоминать.

– Такая уж у меня работа. – Голос отца дрожал. – Я дорожил этой работой, боялся ее лишиться, чтобы снова не повторился тот кошмарный день, когда я обнаружил тебя на пороге… У меня не было ни денег, ни работы. Я не мог допустить, чтобы моя семья голодала. Ты не знаешь, что такое для мужчины ничего не иметь…

Так долго отец с ним никогда не говорил. Холодный ответ отцу преследовал Дариуса с тех пор:

– Значит, папа, у тебя ничего не было, да? Ну, и сейчас у тебя ничего нет. А ты всю мою жизнь не обращал на меня внимания, и что ты получил? Да ничего. Ты – ничто. – И отключил телефон.

Спустя час отец тихо умер от сердечного приступа в своей квартире в Куинсе, жилом районе к востоку от Манхэттена.

Дариус прижал кулаки к стеклу.

Отец не умел показывать свои чувства. В детстве Дариуса не было ни поцелуев, ни похвалы. Да и ругал он его редко. Но Дариус и бабушка никогда не голодали, Юджиниус обеспечивал их всем необходимым. Работа была для него смыслом жизни, и он делал все возможное, чтобы у сына была жизнь лучше, чем у него.

А когда он потерял работу и деньги, Дариус с презрением оттолкнул его.

Стыд, невыносимый стыд, разрывал Дариусу сердце. Он умышленно выкинул из головы последние слова, сказанные своему гордому отцу-греку, и вместо этого отомстил Говарду Спенсеру, возложив на него всю вину.

Дариус считал, что раз он никого не любит, то защищен от сердечной боли, что если он богат, то, значит, он счастлив.

И вот он в окружении богатства и совершенно одинок.

Ему не хватало Летти.

Он хотел ее, безумно хотел.

«Он ее любит».

Потрясенный этим открытием, Дариус поднял голову.

Он не переставал ее любить. Десять лет он притворялся, что не любит Летти. Делал вид, что не любит, трусливо прятал свою любовь, в то время, как Летти позволила своей любви ярко сиять.

  42