Последние отзывы

  172  

Я составила список цветов, всех мерцающих оттенков черного, вороного, синего и ледяного, известных человеку. Я записала масла и специи, запахи из детства, запахи из снов. Я позволяла себе пространные записи, подобные словарю, пытаясь поймать ту сенсорную перегрузку, которую вызывал Круус.

Я провалила все попытки по-настоящему описать его.

Потому что я описывала его тело. А не его сущность.

Если я была добром, а он злом… или возможно, я была Светом, а он был Тьмой… сделала ли я достаточно, чтобы примирить эти две стороны?

Нет, я списала его со счетов, как безнадежный случай.

Нас испытывают? спросила я у ПМГ.

Всегда, был его ответ.

Я стояла в пустом музее, потому что он был местом одной из моих встреч с В'Лэйном, и потому что КиСБ священен, и я не стану призывать Крууса туда.

Если вообще смогу его призвать.

Но я, черт подери, собиралась попытаться. Несмотря на то, чего это могло стоить.

Я присела на небольшой пьедестал, артефакт с которого украли давным-давно, возможно, вскоре после падения стен. Держа дневник, я сделала еще несколько заметок, потому что записывание вещей помогало мне думать.

Круус был гордым, тщеславным, безжалостным, коварным, непревзойденным лжецом, могущественным, жаждущим власти, хитроумным и целеустремленным. Он манипулировал и подстроил те сами события, которые спровоцировали создание Синсар Дабх королем, разрушение стен между нашими мирами и привели прямиком к теперешней катастрофе. Он пытался контролировать. Он использовал меня при каждой удобной возможности. Он изнасиловал меня.

Но как и сказал Эобил, он был терпеливым, мудрым. Казалось, иногда он действительно испытывал искренние эмоции. Будучи В'Лэйном, он сказал мне, что Круус был ренегатом, неуправляемым воином. Он таился и притворялся кем-то другим дольше, чем я могла себе представить, терпеливо преследуя свои цели. И он постоянно настаивал, несмотря на отсутствие ощутимой выгоды для себя, на том, что он заботился обо мне. Хотел меня.

Я видела правду в выражении его лица, когда стояла возле черной дыры у Честера, и Бэрронс с Круусом смотрели на меня с одинаковым голодом и желанием.

Что тогда сказал Круус?

Ты одна говоришь с лучшей частью меня.

Вот моя миссия — воззвать к лучшему в нем. Любыми способами.

Никаких границ. Никаких отказов. Даже если это разрушит меня изнутри и снаружи. А это возможно. Потому что если Круус отдаст мне песню, абсолютно возможно, что ее использование убьет Бэрронса, но оставит меня жить. И это определенно убьет мою сестру.

Если я добровольно займусь с ним любовью, он отдаст мне песню? Станет ли месть Бэрронсу достаточным развлечением, чтобы прельститься? И если он согласится, сдержит ли свое слово?

Я закрыла глаза. Если он захочет, смогу ли я пройти через это?

Да. Дело не во мне. Я расходный материал. Вселенная — нет. Я заплачу любую цену, чтобы ее спасти.

— Круус, — тихо сказала я. Затем более уверенно: — Круус, ты мне нужен. Пожалуйста, приди. По крайней мере, послушай меня, умоляю. Я умоляю, слышишь? Когда-то тебе это нравилось. Теперь я вижу тебя. Я вижу весь вред, который тебе причинили. Я вижу решения, которые ты принимал, и все решения, которых тебе не дали принять. Я была с тобой несправедлива. Я не позволяла себе открыться перед тобой. Я прошу прощения.

— МакКайла. Наконец-то, — его голос появился раньше тела, и я знала, что он какое-то время наблюдал со стороны. Я гадала, почему он все еще мог просеиваться. Как это вообще возможно?

Появился бледный контур, затем он заполнился и уплотнился.

Он не скрывал себя чарами, лишь стоял передо мной, Круус без прикрас, огромный, возвышающийся Фейри с радужными глазами, величественными черно-бархатными крыльями и калейдоскопом татуировок. Затем его крылья исчезли, и он оказался одет в черные кожаные штаны, сидящие как вторая кожа, ботинки со стальным носком и свитер грубой вязки. Длинные черные волосы перевязаны на затылке, резко очерченное лицо просто ошеломляло. Его глаза дрогнули и изменились, прежде чем остановиться на теплом золотом цвете.

Появился шезлонг, и Круус жестом указал на него.

Я молча подошла и опустилась на него, и он присоединился ко мне, взял меня за руку и переплел наши пальцы.

Долгий, странный промежуток времени мы ничего не говорили. Просто держались за руки, и я смотрела на него, а он смотрел на меня.

  172