очень нудно 
225 
— И это была цена, о которой говорил Киллиан, — прошептал Гай. — Девушку, выбранную для обучения, заменили на Ладью, применив водяную магию. Вероятно, настоящую Гаэль убили через несколько дней после того, как она начала обучение.
Исана покачала головой:
— Это… ваше величество, вы не хуже меня знаете, что всякий обладающий таким даром к водяной магии способен влиять на эмоции тех, кто находится рядом с ним.
— Ей было совсем не трудно убедить всех вокруг, будто она всего лишь безобидная молодая девушка, — пробормотал Гай.
— Да. И если человек убивает достаточно часто, это может легко свести его с ума.
— Весьма возможно, — кивнул Гай.
— И вы позволили убить несчастную девушку, чтобы получить какие-то преимущества? — спросила Исана.
— Киллиан никогда мне об этом не говорил, — сказал Гай. — Он принял решение самостоятельно.
Исана покачала головой:
— Все равно это отвратительно.
— Верно, — без малейшего стыда согласился Гай. — Так оно и есть. Однако Киллиан посчитал это необходимым.
Исана вздохнула:
— Эта убийца, Ладья… Когда вы намерены ее арестовать?
— Мы не станем этого делать, — сказал Тави. — Во всяком случае, сразу. Ладья не знает, что мы ее раскрыли. И мы можем это использовать против нее и Калара.
— Она убийца, — тихо сказала Исана. — И весьма вероятно, безумна. И вы позволите ей разгуливать на свободе?
— Если Первый лорд ее уберет, — сказал Тави, — если Ладью арестуют или вышлют, Калар найдет кого-то другого и попытается внедрить его во дворец — не исключено, что нам больше не будет сопутствовать удача и мы не узнаем, кто это. Оставить ее на прежнем месте менее опасно, чем убрать. Во всяком случае, на данный момент.
— Чудовищно, — сказала Исана.
На ее глазах выступили слезы, но она даже не попыталась их скрыть.
Тави это заметил, покраснел и отвернулся. Потом посмотрел на Исану и сказал:
— Я надеюсь, ты не разочаровалась во мне, тетя Исана.
По ее губам пробежала слабая улыбка.
— Я надеюсь, ты не разочаровался во мне, Тави.
— Никогда. Я понимаю, почему ты… — Он неопределенно махнул рукой. — Ты сделала то, что было необходимо для защиты людей, которых ты любишь.
— Да, — ответила Исана. — Думаю, не я первая должна бросить камень. — Она подошла к Тави, взяла двумя руками его лицо и поцеловала в лоб. — Обещай мне, что будешь осторожен.
— Обещаю, — сказал он.
Она вновь обняла Тави, и они некоторое время постояли молча. Гай скрылся в одном из коридоров, а Тави проводил Исану до выхода из дворца, где стояла карета Аквитейнов. Исана шла, опираясь на руку Тави, и он помог ей подняться в карету.
— Тави, — сказала она, прежде чем дверца закрылась.
— Да, тетя Исана?
— Я очень тебя люблю.
Он улыбнулся:
— И я тебя люблю.
Она кивнула:
— И я горжусь тобой. Никогда не думай иначе. Я тревожусь о тебе. Вот и все. Но ты стал таким высоким.
Он ухмыльнулся.
— Первому лорду недешево обходится мое содержание, — ответил он.
Исана рассмеялась, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она взъерошила ему волосы и сказала:
— Пиши почаще. Где бы мы с тобой ни оказались, мое отношение к тебе никогда не изменится.
— И мое тоже, — заверил ее Тави, отошел от кареты и кивнул вознице, который стал закрывать дверцу. — Пиши мне почаще. И береги себя.
Она кивнула и улыбнулась, а потом дверца захлопнулась, возница уселся на свое место — и карета покатила прочь. Исана откинулась на спинку и закрыла глаза. Она чувствовала себя ужасно одинокой в карете Аквитейнов.
Она и была одинока.
— Береги себя, — прошептала она, не открывая глаз и стараясь удержать перед мысленным взором его улыбку. Ее рука скользнула к кольцу, которое все еще висело на цепочке у нее на шее. — Береги себя, мой сын.
Эпилог
Майлс спустился по последним ступенькам лестницы и пересек помещение перед покоями для медитации Первого лорда. На плитках пола еще оставались черные отметки в тех местах, где устроили пожар Тави и Китаи, но следы крови всех оттенков успели убрать. Дверь в покои для медитации была приоткрыта, но Майлс остановился и негромко постучал.
— Заходи, Майлс, — послышался голос Гая.
Майлс распахнул дверь и вошел. Гай сидел в кресле за небольшим письменным столом и что-то писал на листе бумаги, покусывая губы. Наконец он закончил, сложил листок, запечатал его воском и печатью на рукояти кинжала.
225 
