ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Словно оправдываясь за вчерашнюю холодную и сырую погоду, воскресенье обещало быть солнечным и ясным. Янси встала рано, приняла душ и оделась.

Она и представления не имела о том, когда они выедут, и подумала, что надо было спросить вчера Томсона… Томсона? И с каких это пор он стал для нее Томсоном? Несколько удивленная тем, что мысленно называет своего работодателя по имени, Янси поняла, что нужно следить за своим языком. Она представила неописуемый восторг своего непосредственного начальника, когда водитель подойдет к нему со словами: «Куда собрался сегодня, Томсон?»

Отправляясь перекусить, Янси сняла свой именной значок. Войдя в зал, она тотчас увидела Томсона и, изобразив улыбку, подошла к столу. Он поднялся и вежливо ждал, пока она сядет. Но Янси замешкалась.

— Не стоит, пожалуй, — внезапно сказала она, потянувшись за сумкой, которую повесила на спинку стула.

— Вам здесь неудобно? — ровным тоном поинтересовался он.

— Но мне здесь не место, — сказала она, поднимаясь.

— Не место?

— Разве водители сидят с вами за одним столом? — быстро спросила она.

На его лице промелькнуло какое-то подобие чувства, но он не улыбнулся.

— Присаживайтесь, мисс Докинс; вы как-то не вяжетесь с образом девушки, сидящей где-нибудь в скромном уголке.

Она не знала, как реагировать на это, но не решалась присесть.

— Мне неловко, — пробормотала она.

— Мне будет еще более неловко, если вы сядете в другом месте, — уверил он.

Янси села. Она заказала овсянку, яичницу с беконом и тост с мармеладом. Ожидая заказ и наблюдая исподтишка за своим визави, решила, что у Томсона есть шарм.

После завтрака они отправились в Лондон, и Томсон Уэйкфилд с головой погрузился в бумаги; водитель был ему явно нужен, чтобы не терять драгоценное время на вождение машины.

Она посмотрела на него в зеркало: его взгляд, казалось, остановился у нее на затылке. Он быстро поднял глаза и недовольно взглянул на нее. Янси следила за дорогой и старалась не смотреть на пассажира до тех пор, пока не зазвонил телефон.

Она в панике взметнула глаза к зеркалу и встретилась с его взглядом. Несомненно, он знал, из-за чего она так волнуется, потому что, поднимая трубку, спросил:

— Вы здесь, если звонит ваша мама?

Вот язва! Но, видимо, понял, что разговор с матерью ей… ну, несколько неприятен.

К счастью, звонили ему. Но ей пришло в голову: не подумал ли Томсон, что это она дала номер телефона матери? Впрочем, Янси не собиралась разубеждать его. Если он узнает, что Гревиль Элфорд — ее троюродный брат и это он дал маме телефон, то справедливо решит, что ее приняли на работу в «Эддисон Керк» по блату.

Янси полагала, что отведет «ягуар» прямо в гараж, как только высадит Уэйкфилда, где ему угодно. Интересно, поблагодарит ли он ее за «прекрасную работу»? Она очень старалась, но видит Бог, он — камень!

Зная, что мать будет обзванивать всех, разыскивая ее, если она не явится по вчерашнему требованию, Янси решила заехать к ней.

— Наконец-то выбрала время! — приветствовала ее мать, когда она явилась. — Познакомься с Генри. И что это за разговор по поводу твоего переезда? Я пыталась дозвониться тебе утром, почувствовав неладное, когда Ральф порекомендовал мне справиться у Делии. Он случайно проболтался, что ты переехала, но не сказал куда. Гревилю мне не удалось дозвониться.

И слава богу!

— Так почему ты уехала из дома? Я сказала Ральфу, что ему должно быть стыдно…

— Ральф тут ни при чем! — перебила ее Янси. — Дело… гм… в Эстелле…

— Строптивости ей всегда было не занимать. Тебе следовало… А вот и Генри!

Мать внезапно расплылась в улыбке, и хотя Генри Оттеуэй, невысокий тучный человек, оказался довольно приятным, ему не хватало обходительности Ральфа Проктора. Однако же у него был «роллс» и, зная склонность матери к мотовству, Янси поняла: основной мотив предстоящего замужества — деньги, а что касается любви, то единственной любовью Урсулы Проктор была сама Урсула Проктор.

Янси осталась на чашку чая. Затем Урсула и Генри вышли ее проводить, при этом мама посмотрела на номерной знак и пробормотала:

  20