очень нудно 
8 
— Обопритесь на меня, — скомандовала упрямая «самаритянка», крепко обхватив его за поясницу и подставив ему под руку свое плечо.
— Похоже, это начинает входить в привычку, — пробормотал он, за что был вознагражден сияющей улыбкой.
— Давайте-ка доставим вас домой.
Они с Тессой медленно пересекли двор и поднялись на крыльцо, причем она страховала каждый его шаг. С тех пор, как Грейсон нуждался в чьей-либо помощи, прошло слишком много лет. К тому же, за это всегда приходилось дорого платить. Однако сейчас у него не было выбора. Если бы он не укрылся в сарае подальше от смертоносных солнечных лучей, то попросту бы изжарился. Однако впервые ощутив соблазнительный аромат Тессы, окутавший его с головы до пят, он твердо осознал, что пока не готов отправиться в ад.
— Заходите, — произнесла она, открыв дверь. — Проходите внутрь и располагайтесь у огня.
Ее приглашения было достаточно, чтобы он смог переступить порог, и потом с её помощью проковылять, спотыкаясь, через кухню в просторную гостиную, где в камине пылал и потрескивал огонь. Тесса сгрузила его на мягкий диван, заваленный грудой цветастых разномастных подушек, и Грейсон сразу же обессилено откинул на спинку голову. Усталость, просочившаяся в каждый дюйм его тела, полностью завладела им.
Кажется, с того последнего раза, когда ему пришлось бодрствовать днем, минули десятилетия. Теперь он вспомнил — почему. Грейсон из последних сил пытался не потерять сознание, но мысли становились всё более расплывчатыми, нечёткими, дыхание все размереннее… Каминную доску украшали традиционные гирлянды из елового лапника, и всюду в воздухе ощущался аромат корицы, перемешиваясь со свежим запахом хвои.
Рождество.
Не слишком веселый праздник для любого вампира.
И уж точно не для него.
Стоило ему оказаться здесь, как перед глазами замелькали картинки давних воспоминаний. Они были настолько яркие и живые, что комната казалась переполненной ими.
Когда-то он своими руками построил этот дом. Привёл сюда жену и детей. Надеясь прожить здесь всю жизнь, встретить старость и умереть в родных стенах.
Что же, последнее из трёх ему сделать удалось.
— Хотите есть?
Он повернул голову. Взгляд сразу же прикипел к линии изящной шеи, и Грейсон мог бы поклясться, что видит, как под тонкой кожей бьётся ниточка пульса. Её кровь наверняка будет горячей, густой, пряной и сладкой. Он почти смог ощутить, как живительная влага скатывается вниз по его горлу, утоляя жажду, изгоняя боль.
Он прикрыл глаза:
— Нет.
— Ну, тогда позвольте хотя бы предложить вам кофе.
— Хорошо. И… — потом замялся, а когда она уже повернулась чтобы уйти на кухню, зачастил, быстро проговаривая слова, словно решившись на что-то, — я сделал заказ, так что сегодня днем мне его должны привезти. Если я усну… и буду крепко спать, не могли бы вы расписаться за доставку?
— Конечно, но…
— Спасибо.
Всего одно короткое слово, но зато как оно было сказано! Эта упрямица просто не могла не понять, что ей в который раз намекнули оставить его в покое. Разъяснять, что он заказал доставку крови — ещё до того, как узнал, что его дом занят — никакого желания не было. Грейсон пообещал себе, что по возвращении в Нью-Йорк его управляющий дорого заплатит за свою самовольную предприимчивость.
— Ладно, я быстро.
Он слушал, как потрескивает огонь в камине, позволяя этим мирным звукам убаюкивать его. В голове теснились воспоминания, всё сильнее клонило в сон — пестрая круговерть из лиц, мест, эпох замелькала перед мысленным взором. Он позволил им целиком захватить разум и даже приветствовал боль, увидев лица детей, вспомнив ласковый голос жены.
Затем милые сердцу образы исчезли, уступая место давнему кошмару, который никогда не отпускал его, сколько бы лет ни прошло с тех пор.
От криков родных, многократным эхом прокатившихся по измученному рассудку, Грейсон дернулся, и с адским воплем, вырвавшимся из груди, сбросил сонный морок.
Солнце.
— Да чтоб тебя! — Он соскочил с дивана, пытаясь поскорее покинуть теперь пересекавшую его, широкую полосу солнечного света.
Шторы были широко раздвинуты, словно приветствуя даже слабый свет зимнего солнца, выглянувшего из-за облаков. Гостиная, недавно заполненная тенями, сейчас купалась в убийственных золотистых лучах, уже поджаривших кожу на его руках и лице.
8 
