37 
— Ну что ж, раз вас не уговорить, пойду один. — Он побежал к воде и, взметая фонтаны брызг, нырнул в набежавшую волну.
Пока он плавал, Шейла разложила на клеенке еду. Мокрый Артур, выйдя из воды, как ни в чем не бывало плюхнулся на песок рядом с импровизированным столом. От соседства с полуобнаженным красавцем аппетит у Шейлы заметно поубавился, и она не смогла заставить себя съесть ничего, кроме кусочка хлеба с салатом, хотя и выпила два стакана красного вина. Артур же поглощал пищу с видимым наслаждением. Закончив трапезу, он посмотрел на Шейлу.
— Перестаньте волноваться, я вовсе не собираюсь набрасываться на вас.
Она подняла на него глаза, не в силах скрыть разочарования.
— Нет?
— Только, если вы сами этого захотите, — тихо добавил Артур.
— Конечно, не захочу. — Она опустила ресницы, опасаясь, что в ее глазах можно прочесть правду.
— А жаль… Не хотелось бы сразу после еды отправляться в обратный путь. Передохнем еще полчасика. Может, у вас есть предложение, чем их занять?
— Можно просто поговорить.
Серые глаза Артура блеснули, в уголках рта заиграла улыбка.
— Конечно, можно, — усмехнулся он. — И о чем же мы поговорим?
— О чем хотите.
— Хорошо. Почему бы нам сегодня не поиграть в откровенность?
От удивления у Шейлы раскрылся рот. Ей даже показалось, что у нее перестало биться сердце.
— Игра в откровенность? — прошептала она. — А что это такое?
— Неужели не знаете? Нет? Никогда не играли в нее на вечеринках? — Он помедлил. — Я могу задать вам любой вопрос, а вы должны честно и откровенно на него ответить. Потом вы в свою очередь можете спросить меня о чем угодно.
Шейла усмехнулась.
— Такая игра любого может поставить в самое нелицеприятное положение, не так ли?
— Положимся на наш врожденный такт, — спокойно сказал Артур. — Я начинаю.
Шейла затаила дыхание.
— Куда вы пойдете после того, как перестанете работать у меня?
Девушка ожидала вопроса с подвохом, но, похоже, Артура искренне интересовала ее судьба. Шейла почувствовала угрызения совести: человек к ней со всей душой, а она держит камень за пазухой.
— Мне бы хотелось поездить по Австралии, а еще побывать на Филиппинах, увидеть Фиджи, Багамы. Но все будет зависеть от того, насколько хватит моих сбережений.
— А потом? — настаивал Артур. — Когда вы удовлетворите свою страсть к путешествиям?
— Возможно, вернусь домой, к матери.
— А отца у вас нет?
Что-то в его внимательном настойчивом взгляде вызывало у Шейлы желание раскрыться, не утаивать ничего.
— Нет, отца нет. Он умер два года тому назад. Но он не жил с нами.
— Почему?
Артур с интересом смотрел на нее. Видимо, будучи кинорежиссером, он прекрасно владел искусством разговорить собеседника, заставить его открыться и умело докапывался до истинных чувств.
— Отец сбежал с лучшей подругой моей матери, — призналась Шейла, тронутая искренним тоном Артура. — На маму это подействовало особенно сильно потому, что она считала себя неотразимой, а новая любовь отца — невысокая, незаметная, в общем, самая обычная женщина. Но зато она окружила его теплотой и любовью. И подарила ему детей.
— А как насчет вас, Шейла? Вы сумеете когда-нибудь наполнить чей-то дом детьми, теплотой и любовью?
Краска ударила девушке в лицо, когда услужливое воображение тут же подсказало, от кого она хотела бы иметь детей. Это несбыточное желание болью отозвалось в сердце.
— Только не в обозримом будущем, — вздохнув, ответила она.
— Значит, в Англии у вас нет друга?
— Нет, — помотала головой Шейла, решив, что о бывшем женихе рассказывать неуместно и вообще давно пора перехватить инициативу. — Теперь моя очередь задавать вопросы, не так ли?
Артур поудобнее улегся на бок и всем своим видом выразил готовность отвечать.
Шейле хотелось узнать, увлекался ли он какой-нибудь женщиной настолько, что готов был жениться, но она не решилась спросить об этом. Неловко как-то выпытывать сокровенное, да и зачем — ведь скоро они расстанутся.
— Расскажите о своей семье, — попросила Шейла.
— О, моя семья, — медленно начал он, — о ней можно написать целую книгу. Моя мать из Уэльса, а отец — ирландец. Я был маленьким мальчиком, когда мы приехали в Австралию, страну сказочных возможностей.
— И что? Жизнь вашей семьи действительно изменилась?
37 
