Последние отзывы

  103  

– И это делает вам честь, – одобрительно произнес мистер Висконти. – Как почетная крыса, я от имени остальных крыс прощаю вам тот камень. Выпейте.

– Я не привык пить шампанское по утрам.

– В настоящий момент ничего более полезного, чем привести себя в хорошее настроение, мы сделать не можем. Жена моя вся ушла в хлопоты, занята подготовкой к приему гостей и совершенно счастлива.

– Ваша жена?

– Да, я несколько предваряю события, но вчера вечером мы решили пожениться. Теперь, когда сексуальное влечение позади, браку не угрожает неверность или скука.

– Долгое время вы обходились без брака.

– Наша жизнь была, как говорят французы, mouvementee [здесь: бурная (франц.)]. Теперь я могу переложить большую часть трудов на ваши плечи. За моим партнером требуется надзор, но это я беру на себя. На мне будет также лежать забота об отношениях с полицией. Завтра вечером у нас будет начальник полиции. У него, кстати, очаровательная дочь. Жаль, что вы не католик, он был бы в высшей степени полезным тестем. Но, пожалуй, это еще поправимо.

– Вы говорите так, будто я собираюсь поселиться здесь до конца жизни.

– Я понимаю, в словах «до конца жизни» есть мрачный оттенок, почти как в выражении «пожизненное тюремное заключение». Но знаете, в здешних местах «до конца жизни» может с таким же успехом означать до конца дня, недели или месяца. Во всяком случае, умрете вы не в автомобильной катастрофе.

– Послушать вас, так подумаешь, что я молодой человек, ищущий приключений. О'Тул хочет, чтобы я отправился назад с завтрашним рейсом.

– Но вы теперь член нашей семьи. – Мистер Висконти положил мне на колено свою птичью лапу и даже слегка вонзил пальцы, чтобы я не вырвался. – В моем чувстве к вам есть что-то отеческое.

Он улыбнулся. Но если он хотел изобразить отцовскую нежность, то ему это не удалось – отсутствие зубов все испортило. Видимо, он заметил, что я гляжу ему в рот, и счел нужным объяснить:

– Когда-то у меня были превосходные протезы. Великолепные золотые коронки. Единственный вид драгоценностей, какие может носить мужчина и получать при этом одобрение женщин. Милые создания, им нравится касаться губками золота. К сожалению, наци в отношении золота были ненасытны, и, хотя я пытался соблюдать дружеские отношения, я счел, что будет безопаснее снять коронки. У одного офицера в гестапо был полный ящик зубов. Я заметил, что он всегда смотрит мне не в глаза, а в рот.

– И как вы объяснили отсутствие коронок?

– Я сказал, что обменял их на сигареты. Просто не представляю, что бы я стал делать без них, когда мне пришлось спасаться бегством. К моменту, когда я добрался до Милана и до иезуитов моего Марио, я уже спустил все коронки до единой.

Из дома вышла тетушка Августа и присоединилась к нам.

– Я тоже не прочь выпить, – сказала она. – Надеюсь, завтра будет хороший день. Столовую я оставляю пустой для танцев, если захотят танцевать. Твоя комната, Генри, имеет вполне жилой вид. Все подвигается довольно медленно из-за беспрерывных недоразумений. Я по привычке употребляю итальянские слова, и меня не понимают. Поневоле я озираюсь в поисках Вордсворта. Он каким-то образом всегда умел объяснить…

– Дорогая моя, мне казалось, мы условились не произносить его имени.

– Я знаю, но так нелепо в нашем возрасте осложнять себе жизнь ревностью. Представь, Генри, мистер Висконти всерьез заволновался, когда я рассказала про свою встречу на пароходе с Ахиллом. Бедный Ахилл! Подагра совершенно лишила его способности двигаться.

– Я не люблю воскрешать мертвецов, – заявил мистер Висконти.

– В отличие от Поттифера, – заметила тетушка и засмеялась.

– Кто такой Поттифер? – спросил я.

– Я собиралась рассказать тебе еще в Булони, но ты не пожелал слушать.

– Расскажите сейчас.

– Сейчас у меня еще очень много дел.

Я понял, что единственный способ искупить мое поведение в ресторане на Морском вокзале – это умолять ее рассказать про Поттифера.

– Ну, пожалуйста, тетя Августа, мне очень интересно… – Я чувствовал себя ребенком, который цепляется за сказку, слышанную сто раз, лишь бы не идти спать. Но что оттягивал я? Быть может, ту минуту, когда придется наконец решать – сесть ли на пароход, идущий домой, вернуться к своим георгинам и майору Чарджу и ответить на письмо мисс Кин либо пересечь границу и поселиться в тетушкином мире, где до сих пор я жил лишь как турист. Сейчас, когда я смотрел, как в бокале шампанского из Панамы на поверхность выскакивают пузырьки, точно шары, пляшущие на прудах во время ярмарки, невероятным казалось, чтобы я мог навсегда покинуть мир полковника Хакима, Каррана, О'Тула…

  103