26 
Пеппер подробно изложила суть дела и ничуть не удивилась, получив отказ на свою просьбу.
— Но он же ваш друг, сэр, — тщетно напомнила она, отчаянно стараясь говорить спокойно. — Нет совершенно никаких причин держать его в неведении относительно моего статуса.
— Офицер Палмер, я не собираюсь обсуждать с вами, имеются такие причины или нет, — жестко произнес Эскобар.
А как же насчет «полного и безоговорочного доверия», которое он питает к Кристоферу Петри? Пеппер в раздражении сжала зубы. Что ж, они с окружным прокурором, очевидно, по-разному понимают смысл терминов «полное» и «безоговорочное».
Пошел бы ты со своей секретностью, с ненавистью подумала она.
— Прошу прощения, что нарушила ваш сон, — сказала она, сдаваясь, и ее плечи опустились под грузом разочарования.
— Спокойной ночи, офицер Палмер.
— Спокойной ночи, сэр. — Пеппер повесила трубку и вышла из будки.
— Черт! Черт побери! И еще раз черт побери! — шептали ее губы.
Кристофера Петри отталкивает от нее только одно — его убеждение, что она Гленда Горлисс. А у него слишком высокие моральные принципы, чтобы позволить себе заниматься любовью со своей подзащитной.
Крушение надежд, как некое живое существо, шевелилось и тлело у нее в груди, заставляя чувствовать себя пойманной в ловушку. Пеппер резко остановилась и дико огляделась вокруг, как зверь, ищущий выход из запертой клетки.
Надо было дать выход злости, и, плюнув на строгое предупреждение Эскобара о том, что она постоянно должна находиться рядом с Кристофером, Пеппер бросилась бежать. Выбираясь из номера, она имела осторожность сунуть револьвер в задний карман джинсов, но сейчас этот факт совершенно вылетел у нее из головы.
Сколько она пробежала, Пеппер не могла сказать точно, но, явно, большее расстояние, чем они с Кристофером прошли во время прогулки. Назад она возвращалась быстрым шагом.
От интенсивной пробежки ярость испарилась, но, подойдя к двери номера, Пеппер осознала, что жестокое упражнение, которому она себя подвергла, не помогло ей избавиться от влечения к мужчине, разделяющему с ней одну комнату.
Еще три дня, необходимо потерпеть три дня, говорила она себе, протягивая руку к дверной ручке. Через три дня они будут в Лос-Анджелесе, сложат с себя свои обязанности, и тогда у них появится возможность продолжить отношения с той самой точки, которую они так и не переступили сегодня ночью.
Три дня внезапно показались Пеппер вечностью.
Кристофер не мог точно определить, что заставило его проснуться, но он открыл глаза в тот самый момент, когда дверь закрывалась за спиной его подопечной.
Его первым побуждением было остановить ее. В эту секунду он подумал, что она уходит, рассердившись на него за то, что случилось, а вернее, не случилось между ними.
Однако сразу же возникла более разумная мысль — позволить ей пойти, куда она задумала, и незаметно проследить за ней. Надо узнать, что у этой женщины в голове.
Он вскочил с кровати, отбросив в сторону одеяло, торопливо натянул брюки, ботинки и побежал к двери, на ходу заправляя за пояс подол рубашки. Затем сообразил, что надо прихватить оружие. Вернувшись, он засунул за пояс свой «вальтер ППК», поморщившись от холодного прикосновения металла к разгоряченной коже, и снова рванулся к двери.
Когда на пол упал сложенный конверт, Кристофер вынужден был признать некоторые достоинства Пеппер. Умная малышка, подумал он с невольным восхищением. Пришлось немножко задержаться, чтобы вставить этот импровизированный предохранитель на место.
Он снова увидел свою подопечную, когда она уже успела войти в телефонную будку.
Спрятавшись в густой тени деревьев, Кристофер наблюдал, как Пеппер разговаривает. Кому она может звонить в этот ночной час? И зачем она звонит кому-то? Только сильно сжав руки в кулаки так, что ногти больно вонзились в ладони, он заставил себя остаться на месте, хотя ему страшно хотелось подкрасться поближе и подслушать разговор.
Когда Пеппер вышла из будки с унылым и потерянным видом, Кристоферу стало жаль ее. Ему было так больно видеть ее расстроенной, что он чуть не побежал ее успокаивать. В эту секунду слабости проснулось желание обнять, крепко прижать ее к себе, жаркими поцелуями прогнать исказившую прекрасные черты лица печаль, хорошо видимую даже сквозь разделявшую их темноту.
Последовавший затем поступок Пеппер заставил Кристофера выругаться про себя. Пока он стоял, исполненный жалости, горюя, что не может подойти и утешить ее, она внезапно рванулась бежать со всех ног в направлении, противоположном их номеру. В первое мгновение он даже не мог двигаться и, застыв в ошеломлении, только провожал взглядом быстро удаляющуюся худую фигурку.
26 
