Последние отзывы

  51  

— Я люблю тебя! — произнес Алексис. — Люблю так сильно, так полно, что мне трудно будет, радость моя, даже думать обо всем, что мне надо сделать в Кавонии, — я буду думать только о тебе!

Теола не смогла ответить, так как его губы уже нашли ее губы, а языки пламени охватили ее тело и зажгли страстное желание, граничащее с болью.

— Ты похож на… Аполлона, — прошептала она. — Я поняла это, когда впервые… увидела тебя, и теперь я знаю… что ты — бог света.

Алексис поцеловал ее шею, и она сказала, прерывисто дыша:

— Мой… отец говорил мне, что Аполлон… покорял мир силой своей… красоты… и любви.

— И этим я тебя покорил?

— Да!.. Да!.. О да!

Больше слова были не нужны.

Теоле снилось, что ее целуют; она открыла глаза и обнаружила, что это была реальность. Алексис склонился над ней и прильнул поцелуем к ее губам.

Комнату заливал солнечный свет. За окнами пели птицы и было слышно тихое прохладное журчание воды, падающей внизу в каменную чашу фонтана.

— Ты очень красива утром, моя дорогая, — сказал Алексис, и Теола увидела, что он уже одет.

— Ты… меня покидаешь? Это был вопль отчаяния.

— Мне надо отправляться на работу, драгоценная моя. Именно так отвечают женам мужчины во всем мире в эту минуту. Сегодня утром для меня это особенно справедливо.

— Почему ты… не разбудил меня, когда… встал?

—  — Ты спала, как дитя, я не видел ничего прекраснее твоего спящего лица.

Теола подняла руки, чтобы отвести назад волосы, и в этот момент одеяло соскользнуло с нее, и она осознала, что лежит в кровати совершенно нагая.

Она поспешно натянула одеяло, краска залила ее щеки.

— Я… без одежды!

— Магара принесет тебе одежду, — ответил он с улыбкой, — но я люблю тебя именно в этом виде!

— Ты не должен… смотреть на меня, мне… стыдно!

— Ты же нимфа, а нимфы по традиции носят очень мало одежды.

Алексис медленно стянул с нее одеяло и поцеловал одну за другой ее груди. Затем он поцеловал ее в губы, и она увидела, что в его глазах вспыхнул огонь.

— Я хочу тебя! Видит бог, как я тебя хочу! — произнес он. — Но если я сейчас не уйду, люди подумают, что их правитель слишком уж любит опаздывать!

Он встал и, глядя на нее сверху, сказал:

— Если бы я мог выбирать, то остался бы здесь, весь день занимался с тобой любовью и говорил бы тебе, как ты прекрасна и совершенна во всех отношениях. Но мне надо выбрать новое правительство и назначить людей на ответственные посты.

И Алексис отвернулся с видимым усилием.

Теола протянула к нему руки.

— Поцелуй меня… еще раз, — умоляющим голосом попросила она.

Он вернулся и поцеловал ее крепко и страстно. Потом, почувствовав, как отозвались па поцелуй ее губы и все ее тело задрожало в его объятиях, он поцеловал ее в глаза и сказал:

— Не надо соблазнять меня, Теола! Если бы ты только знала, как трудно мне покинуть тебя. Он чмокнул ее в кончик носа.

— Как только мне удастся создать хоть какое-то подобие порядка, мы уедем в свадебное путешествие и проведем вместе медовый месяц. Я хочу увезти тебя в мою хижину в горах, где жил в последние годы. Она очень скромна, но там мы будем одни.

— Мне так бы этого хотелось! — вскричала Теола. — Быть с тобой… наедине! Мы и правда можем туда поехать?

— Как только я смогу, любовь моя, моя прекрасная маленькая женушка.

Он опустил ее обратно на подушки и решительно зашагал к двери.

— Когда я тебя увижу? — спросила она, скорее крикнула.

— За обедом, — ответил он. — Даже самому занятому человеку положено делать перерыв на обед.

Он улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой и ушел.

Теола вздохнула от счастья и повернулась к окну.

Ночью она узнала, где они находятся.

Вилла принадлежала семье Никиаса Петлоса. Когда Алексиса с матерью выслали из Кавонии, Петлосы собрали сокровища семьи Василас и укрыли их в своем доме. Потом отец Никиаса Петлоса спас жизнь королю Фердинанду во время его первого приезда в Кавонию, когда анархист бросил бомбу в его карету. Полковник Петлос схватил ее и успел выбросить на дорогу до того, как бомба взорвалась. Разумеется, король Фердинанд был ему благодарен.

Когда всех кавонийских офицеров и вельмож выслали из дворца, полковник Петлос, а потом и его сын сохранили свои должности, и им были дарованы такие привилегии, как ни одному другому кавонийцу.

Однако семья Петлос была возмущена тем, как повел себя король, когда получил власть. Полковник Петлос ушел в отставку через несколько лет под тем предлогом, что слишком стар, чтобы продолжать службу. Но его сын по настоянию Алексиса Василаса, к тому времени тайно вернувшегося в страну, остался на службе короля, так как верил, что здесь он лучше всего сможет помочь Кавонии.

  51